наиболее ранним этапам генезиса и эволюции человеческого сообщества. Доступ к глубинным пластам психики на индивидуально уровне заблокирован как способ обезопасить себя от безусловного и безоговорочного подчинения, разрушение данной блокировки вызывает паническое состояние и агрессивное сопротивление суггестии.

Показательна прямая связь между высоким личным духовным и психофизиологическим уровнем развития и степенью защиты от внешнего воздействия. Совершенно точно установлено, что чем менее индивидуум подключён к коллективному психополю (в наших терминах — коллективному эгрегору), тем в меньшей степени он подвержен суггестии.

Расчёт индивидуальной психоматрицы и подбор соответствующей мантры является крайне сложной задачей. С учётом динамических изменений психофизиологических характеристик и слабой изученности влияющих на них внутренних и внешних факторов преждевременно вести речь о качественном воздействии на уровне индивидуума в реальных повседневных условиях. Все успешные эксперименты осуществлялись в условиях принудительной изоляции и добровольной настройки объекта на требуемый эгрегор (источник сигнала)…

научный руководитель лаборатории «КОРПСИ»

к. м.н. Коркин Н.С.

* * *

«Д» — 1

17: 47 (в.м.)

Странник

Маятник в руке Николая Сергеевича задрожал, нитка вытянулась в струнку, а бронзовый конус замер, словно притянутый невидимым магнитом.

Коркин качнул маятник, но после двух взмахов он вновь замер.[34]

— Что и следовало ожидать, — пробормотал Николай Сергеевич.

Он сделал беглые пометки на листке. Ручка дрогнула, вычертив ломаную дугу.

Николай Сергеевич вскинул голову и уставился на медленно поворачивающуюся ручку двери.

Щёлкнула собачка замка. Дверь беззвучно распахнулась, впустив в полумрак кабинете мёртвый свет люминесцентных ламп.

Николай Сергеевич выкинул ладони в отстраняющем жесте и на низкой ноте гортанно вскрикнул.

Максимов улыбнулся, укоризненно покачал головой. Закрыл за собой дверь.

— Николай Сергеевич, Николай Сергеевич, не будем тратить силы на ерунду. Как говорят в гонконгских боевиках: «Ваше ушу хуже моего». Давайте не будем махать руками, дрыгать ногами и посылать друг в друга астральные молнии. Пустое это все. Я к вам с совершенно добрыми намерениями.

Он прошёл к столу, удобно расположился в кресле.

Николай Сергеевич прощупал его лицо и тело пронзительно колючим взглядом. Хмыкнул. И придал лицу ласково-ироничное выражение.

— Нечто подобное следовало ожидать. Знакомиться будем? — спросил он.

— А надо?

— Действительно… Своего имени вы мне не назовёте…

— А без него вся ваша наука не сработает.

Николай Сергеевич откинулся в кресле, руки скрестил на груди. Медленно выровнял дыхание.

— Я вас слушаю.

Максимов достал из кармана плоскую коробочку, вытряс из неё на стол флэшку.

— Надеюсь, у вас есть, куда засунуть дискетку?

— Что на ней?

— Подарок.

Коркин изобразил удивление.

— Индивидуальная мантра. Ваша мантра, Николай Сергеевич.

Долю секунды Коркин смотрел на флэшку, как голодный кот на мышку. Потом взял себе в руки. Помял подбородок.

— Кто же так хорошо меня знает, что так точно рассчитал психологический удар? Учтите, ответный будет не менее сильным. — Зрачки Николая Сергеевича расширились. — Не менее сильным!

— Очень на это рассчитываю. Не интересно иметь дело с рохлей. — Максимов указал на флэшку. — Здесь лекарство от «комплекса Фауста», которым вы, Николай Сергеевич, страдаете в крайне запущенной степени. Сделка с Дьяволом ради знаний, в вашем случае — с властью ради финансирования научного интереса, никогда до добра не доводила. Ладно бы изобретали виагру из мандрагоры или эликсир вечной молодости из мочи ягнёнка. Черт вас дёрнул психотронным оружием баловаться!

Николай Сергеевич покатал медный конус маятника по столешнице.

Максимов внимательно следил за глазами Николая Сергеевича, увеличенными толстыми стёклами очков.

— За такое раньше костёр полагался или «каменный мешок» пожизненно. Жаль, что нравы стали гуманными. Правда, Божий суд никто не отменял.

— Я в курсе, — обронил Коркин. — Что на дискете?

— Как я уже сказал, персональный набор акустических колебаний. Гармонизация и активизация всех семи чакр. Полное излечение от синдрома «серого кардинала», долгая жизнь и личная биоэнергетическая эволюция гарантируются «производителем». Сделано не в Сингапуре и, упаси Господи, не в Солнечногорске.

— А где? — быстро спросил Коркин.

— В Вавилоне.

Коркин понимающе кивнул.

— Действительно, гарантия… Через какую чакру осуществляется воздействие?

— Каскадно. Через первую и третью на седьмую с выходом на восьмую.

Николай Сергеевич выдал свой фирменный ласково-ироничный взгляд.

— Это невозможно, мой загадочный друг! Восьмая заперта для внешнего воздействия.

— А в каких целях вы пытались на неё воздействовать?

— Допустим… — Николай Сергеевич взял со стола маятник и спрятал в ладонях. Покатал, прикрыв веки. — Допустим, я вам поверил.

— Тогда поезжайте в Крым. В маленькую деревушку на побережье. Носите на себе воду, копайтесь в огороде, колите дрова, готовьте еду над живым огнём. Вставайте на рассвете и смотрите на море. Заведите себя собаку. Огромную, кудлатую псину. Вечерами она будет греть вам ноги, а утром сдирать с вас одеяло. Очень помогает соблюдать режим. А главное — умеет слушать, не перебивая. У собаки будут янтарного цвета глаза. Внимательные и чуткие. Пёс станет вашим другом, к которому вы будете относиться с трепетной заботой, потому что его век короток, и псу не суждено пережить вашу дружбу.

Николай Сергеевич слушал голос Максимова с размякшим лицом.

— Женщина? — не открывая глаз, спросил он.

— Безусловно, будет женщина. Сначала та, что вы оставите здесь, будет жить рядом с вами, как морок и муторный сон. Потом ей наскучит глодать вас, и придёт пустота и холод. Потом затеплится надежда. И когда вы будете готовы, придёт она. Новая. Придёт, чтобы броситься в вашу жизнь как в омут с головой. Не мешайте ей в этом. Только настоящая женщина способна на такое. И приняв в себя её любовь, вы завершите Великое делание. Вы обретёте покой.