Когда очередь доходит до Любы, раздается недовольное ворчание деда:

— Мамонт, ты так мне жену избалуешь. Тебе на один вечер перед Саниным папашей выебнуться надо, а мне потом месяц подснежники в зубах домой таскать.

Я встречаюсь взглядом с мамой и начинаю улыбаться. Она незаметно вытягивает вверх большой палец и произносит одними губами:

— Красивый.

А еще очень умный и сексуальный. И ему нравится, как я ем.

— Кирилл Серов, — произносит Кирилл, протягивая руку папе.

Я невольно затаиваю дыхание. Вот он, исторический момент, которого я так ждала и боялась.

Папа опускает взгляд вниз, скептически оглядывает ладонь Кирилла, после чего ее пожимает.

— Я Гас Леджер, — произносит на английском. — Обидишь мою дочь — тебе pisdetz.

— Не обижу, — твердо отвечает Кирилл и тоже на английском. Грудь снова раздувается, словно в нее загнали галлон сжатого воздуха. Он ради этой встречи три месяца язык учил.

— Ну раз наш щедрый садовник всех одарил, — гаркает дед. — Пройдемте к столу.

Папа отпускает руку Кирилла и, обняв меня за плечи, быстро целует в макушку.

— Произношение у него так себе.

Я нащупываю руку Кирилла и сплетаю наши пальцы. Не собираюсь давать его в обиду. Даже папе.

— Но он, по крайней мере, может свободно изъясняться, — говорю нараспев. — А кто-то до сих пор знает только русский гимн, десять ругательств и слово «борщ».

Брови папы ползут вверх, и он начинает посмеиваться. Я тоже. Он никогда не мог устоять против моего природного обаяния.

— Ну, семья, — дед оглушительно хлопает и обводит глазами каждого из присутствующих. — Рассказывайте, как докатились до жизни такой.

В воздухе царит молчание. Макс беззвучно смеется, мама прикрывает зевок ладонью, а Кирилл закатывает глаза.

— Пора новую заготовку сочинить, папуля, — усмехается папа. — Двадцать с хером лет одно и то же слушаем.

— У меня для тебя плохие новости, сына. Игорь Жданов подыхать еще долго не собирается, так что готовься терпеть.

— Чего он тогда от меня разнообразия требует, — бормочет Кирилл.

— Ладно, — примирительно объявляет дед, поднимая бокал с вином. — Давайте выпьем за то, что дочь моя наконец перестала рожать и на родину приехала. Глядишь, так и все переберетесь. А чего? Вот у Максима какая рожа довольная. Да и Саня, сидя верхом на мамонте, не жалуется.

— Не дождешься, папа Карло, — цедит папа, возвращая бокал на стол. — Я еще подумаю, отправлять ли Машу с Никитой к тебе на каникулы.

— Пап, а знаешь что? — восклицаю я преувеличенно громко, чтобы заглушить ворчание деда. — Мы с Кириллом решили, что каждое лето будем на два месяца в Нью-Йорк приезжать. Он сейчас как раз дистанционные конференции осваивает и ищет проверенных исполнителей.

Папа нехотя отдирает взгляд от деда и смотрит на меня. Его лицо постепенно смягчается, глаза теплеют.

— Ты и на Рождество обещала приехать.

— Кирилл вчера билеты купил, — я кладу руку ему на колено, и губы сами растягиваются в улыбке. — Летим первым классом.

Папа пристально оглядывает прямо сидящего Кирилла и, откинувшись на спинку стула, щурит глаза.

— В баню сегодня пойдешь?

— Пойду, — спокойно Кирилл, удерживая его взгляд.

— Да пиздили мы его уже в бане, — ворчит дед. — Второй раз лишним будет. Да и не упомню я, чтобы твоя американская шкура шибко париться любила. Только веником замахнешься, так ты с полога съебываешься.

— Тебе показалось. Сегодня с тобой вдвоем посидим и посмотрим, кто быстрее в дверь вылетит, папуля.

— Всегда к твоим услугам, — хмыкает дед и бросает себе на тарелку кусок мяса. — Давайте уже жрать все начнем, а то гость наш заморский еще долго не заткнется.

— Не обращай внимания, — шепчу Кириллу на ухо. — Это их собственный способ сказать: я соскучился.

— Я начинаю думать, что действительно нравлюсь твоему деду.

Я не удерживаюсь от хихиканья.

— Это правда. Он от тебя без ума.

— Спортом занимаешься? — вдруг спрашивает папа, глядя на Кирилла через стол.

— Мастер спорта по боксу.

Папа щурится, достает зубочистку и засовывает ее в рот. Я ликую. Как же я могла забыть. Папа обожает бокс.

А дальше начинается блиц.

— Футбол и баскетбол?

— Хоккей.

— БМВ или Мерседес?

— Мерседес.

— IOS или Андроид?

— IOS, конечно.

— Джордан или Леброн?

— Коби (R.I.P. — прим. автора)

— Гас, прекрати, — шипит мама. — Не упомню, чтобы тебя так не пытали.

Папа притягивает ее к себе и целует, в один глоток допивает вино и подмигивает мне. Я выдыхаю. Люци ни на одном вопросе не засыпался.

— Тебе необязательно ходить с ними в баню, — шепчу, глядя как Макс, дед и папа маршируют на цокольный этаж.

— И сойти за ссыкуна? — иронично уточняет Кирилл. — Вот уж нет.

Я провожаю взглядом его удаляющуюся спину и сжимаю кулаки на удачу. Если что пойдет не так, дед своего протеже у папы отобьет.

Они выходят из бани спустя час. Дед что-то ворчливо объясняет папе, Макс с Кириллом идут чуть поодаль с перекинутыми через шею полотенцами, и я отчетливо слышу слово «Камаро». Уфф. Живой.

— Как все прошло? — обнимаю Кирилла за шею и заглядываю в глаза. — Компресс для спины снова понадобится?

— Мне — нет. А вот деду и твоему отцу наверняка пригодятся. Я думал, они друг друга поубивают.

Хах. Классика.

Мужские голоса удаляются и стихают, и я, воспользовавшись возможностью безопасно потискаться, тянусь к Кириллу губами.

— Люблю тебя.

Закрываю глаза и жду, когда он меня поцелует, но вместо этого слышу:

— Выходи за меня замуж, Саша.

Ох, Москва слезам не верит. Я затаиваю дыхание, впитывая смысл этих слов, и чувствую, как начинают подрагивать ноги. Не то, чтобы это прямо неожиданность… То есть, я конечно знала, что рано или поздно мы поженимся, потому что я люблю его, а он души не чает во мне… Весь мой, с потрохами. Но сейчас, когда Кирилл произнес это вслух, кажется, будто пол подо мной превратился в ленту эскалатора. Голова кружится, а в животе становится тесно и щекотно. Так во мне резонирует счастье.

— Согласна, — выговариваю голосом Пикачу. — То есть, я согласна. Да-да-да! Я еще как согласна. Я хочу выйти за тебя замуж. И огромный свадебный торт. И белое платье. И путешествие. И много-много гостей.