– Вы пытаетесь… вернуть части ее тела? – Из-за испытанного только что шока Вика не могла говорить нормально, ее голос прозвучал глухо и сдавленно.

– Это необходимо, чтобы отпустить ее. И мы на верном пути! – Галина кивнула на полки.

Содержимое контейнеров скрывала темная пленка. Но Вике казалось, что она видит все это – очень отчетливо.

– Но здесь… здесь слишком много… всего! Даже если ее всю на куски изрезали бы, не могло же у нее быть столько органов!

– Ты лезешь не в свое дело.

Хороший подход! Ее похитили, подвесили на веревке, собираются обескровить – и это не ее дело! Хотя… сейчас действительно не время разбираться в этой бредятине. Нужно жизнь свою спасти!

– Но я-то здесь при чем? Мне ничего не пересаживали!

– Ты потеряла много крови. Ее нужно было чем-то восполнить.

– С чего вы взяли, что мне перелили кровь вашей дочери?! Вообще-то, в большой больнице должны были иметь достаточное количество обычной донорской крови! И куда проще перелить ее из специального пакета, чем забрать у девочки, которая к тому моменту была уже мертва!

Прозвучало это слишком резко, но Вика не жалела о своих словах. Самоконтроль ее уже давал сбои: она понимала, что в любой момент могут вернуться те двое. И уж с ними договориться она не сможет! А Галина сомневается. Скрывает это, но – сомневается!

– Мы не хотим рисковать… не хотим ошибиться.

– Какой тут риск, все же очевидно! Мне перелили кровь законного донора, а вовсе не вашей дочери! А значит, убить меня вы не имеете никакого права! Думаете, Лене вашей будет лучше, если вы ее душу столькими грехами свяжете? А убийство невиновного – грех даже для вас, я более чем уверена в этом! Меня вы хотите убить не ради вашей дочери, а забавы ради!

– Это не так! Мы хотим вернуть ее кровь!

Взрослый человек, а с головой не дружит… Даже если бы Вике двадцать лет тому назад перелили именно кровь их Лены, ее бы в организме уже и не осталось совсем! Как может взрослая женщина не знать, что кровь-то обновляется?! Хотя на объективные аргументы лучше даже и не надеяться.

– Нет во мне ее крови и не было никогда! Убьете меня – и эта вина падет на нее, на ее душу! Как уже пала – за ту Викторию Вишневскую, которую вы со мной перепутали! Что, думаете, это мелочь и никто ничего не заметит? Вы уже убили невинного человека!

– Это наш грех!

– А заплатит за него на том свете ваша дочь! И не только за него! Посмотрите, во что вы превратили своего сына! Он ведь не верит во всю эту белиберду с освобождением души, он просто наслаждается своей властью!

Теперь, осознав истинную причину убийств – поступков «маньяка», Вика могла заговорить уверенно. Старик верит в «похищение» посторонними людьми души его дочери, а потому считает себя чуть ли не «избранным». Мол, если он борется за «спасение» дочери, значит, ему можно все! Галина тоже верит в страдания души своего ребенка на том свете, хотя и не настолько фанатично. А вот сынок их, шкаф двухметровый, – другое дело. Вика понятия не имела, во что он верит. Может, и вообще ни во что! Просто по глазам его видно, какое удовольствие ему все это доставляет. Сам «процесс»…

– Хотите помочь дочери – отпустите меня! – немного тише и спокойнее добавила девушка. – Это будет доброе дело. Правильное! Возможно, оно искупит то зло, которое вы причинили моей тезке. Одну жизнь погубили – одну спасете.

– Нельзя! Если я отпущу тебя, Лена никогда не обретет покой!

– Как раз и обретет! Я с ней вообще никак не связана, мне перелили донорскую кровь!

– Я ведь вижу ее… – вдруг всхлипнула Галина. – Почти каждую ночь во сне вижу! Она руки ко мне тянет… Просит, чтобы я ее защитила… А я не смогла ее защитить тогда – и не могу сейчас!

– Может, она пытается вам сказать, что вы ее новыми грехами только крепче к земле или к аду привязываете? Что вы за самосуд такой устроили?! Если бы Бог не хотел, чтобы мы выжили, мы бы и не выжили! А то, что творите вы, – это просто убийства! Остановите это, пока не поздно, отпустите меня!

– Петя меня никогда не простит…

– А при чем тут вообще Петя? Вы для него это делаете или для своей дочери? Вы же именно ее спасаете! А может, и свою душу тоже! Все будет, как я сказала, вот увидите!

Старуха крепче сжала в руке ножницы и, пошатываясь, направилась к Вике. Ее лицо ничего не выражало, глаза были пустыми. В таком состоянии она могла как горло девушке перерезать, так и веревки искромсать. Предсказать, что именно она выберет и сделает, было невозможно, и Вика просто тупо ждала… Лезвия сомкнулись на веревке. Перерезать ее оказалось не так-то просто, но женщина явно старалась. Наконец Вика почувствовала, что веревки ослабли, она опустила руки и распутала петли.

Когда со всем этим было покончено, Галина рухнула на колени и склонила голову к самому полу. На Вику она не посмотрела.

– Спасибо… вы правильно поступили!

Женщина никак не отреагировала на эти слова. Возиться с ней у Вики не было времени. Она еще в опасности! Нужно выбраться отсюда и вновь не попасться им в лапы, но – как…

Надо скорее найти выход. Никаких ориентиров у нее не было, да и света не хватало. Она направилась в ту сторону, куда ушли мужчины, и увидела лестницу, ведущую вниз. Понятно, что риск столкнуться с ними здесь возрастает, однако спуститься-то как-то надо – не из окна же прыгать!

Она медленно пошла вперед, прислушиваясь к каждому шороху. Вроде никого… Что-то долго они свою машину перегоняют, но это ей только на руку!

Вика уже практически спустилась на первый этаж, когда легкое прикосновение к ноге заставило ее вздрогнуть. Касание это было осторожным и легким, но девушка его никак не ожидала, поэтому чуть не рухнула со ступеньки. Она опустила глаза и увидела широкую трещину между лестницей и стеной. Оттуда послышался чей-то голос:

– Ты не успеешь уйти! Прячься здесь, скорее!..

* * *

Ни один из них не представлял, как следует действовать в подобной ситуации. А искать Вику совсем уж без плана было как-то страшно. Но какой план тут можно придумать? Раньше ему маньяков приходилось видеть только в кино, к реальной встрече с ними он никогда не стремился.

«Он – как охотничья собака, – вдруг вспомнил Марк. – Так, кажется, его назвали… Хорошо, ну а как же можно справиться с охотничьей собакой? Да никак: либо пристрелить ее, либо запереть!»

Не слишком-то простые варианты, особенно первый. Дело даже не в том, что у них нет оружия. Сама мысль о том, что придется убить человека, пусть даже и законченного психа, буквально обжигала холодом. Но это сравнение с собакой оказалось в одном отношении и полезным: оно предупреждает их, что противник не будет сомневаться или медлить. Увидев врага, собака нападает – мгновенно. Им следует ожидать того же.

Сейчас они просто чего-то ждали. Машина стояла во дворе, возле одного из домов. Сальери хотел сразу же проникнуть в здание, но Марк запретил это делать. В доме тихо, значит, ничего страшного там не происходит… ведь так? Он просто боялся как-то повредить Вике прямыми – и потому неуместными действиями. Сидел и ждал чего-то, хотя с каждой секундой сохранять спокойствие становилось все труднее.