Сказано было из чистой бравады, а сама я не на шутку перетрусила — в самом деле, со всеми этими деньгами я буду смахивать на ходячий банк. В Валькином офисе сейфа я что-то не заметила, а если он был, то хозяин ключей не оставлял.

— Тогда, если наши отношения так далеко зашли, — предложил посетитель. — То давайте проявим по отношению друг к другу неограниченное доверие и не станем беспокоить компьютер, вместо того выпишите чек на фирменном бланке. Отодвиньте планочку под левой рукой, достаньте надобную бумагу и пишите, а я на ваших глазах отсчитаю сумму.

— Получено от? — начала я писать на бланке, холодея от ужаса, надо было просить его дождаться Отче Валю, а не демонстрировать гонор!

— Я польщен, — пропел поганец с бороденкой. — Так вы настаиваете на знакомстве? Пишите: от консорциума «Тезаурус»… 18 тысяч рублей — прописью, в счет оплаты услуг за пятый — прописью — месяц 199.. года. Форма оплаты — наличная, в российской валюте, в скобочках — рубли. Приняла. Распишитесь разборчиво…. числа….месяца….года. Передал — давайте я напишу. Меня зовут Павел Петрович Криворучко. А вас — Е.Д.Малышева? Елизавета? Евгения было бы лучше всего. Это вдохновляет.

— Ничем не могу помочь, Екатерина, — представилась я.

После чего стала тщательно пересчитывать деньги. Затем небрежно сунула их в ящик стола и объяснила, руководствуясь все той же ненужной бравадой.

— Демонстрация персонального миниатюрного сейфа предполагает иную стадию знакомства.

Представитель неведомого «Тезауруса» расхохотался, как гиена и бодро заявил намерения.

— Я готов. Уверен, что высокоуважаемое Валентино только поощряет здоровую конкуренцию. А в моей разнообразной интимной жизни не было разве что служительниц культа и женщин-детективов.

— Вы их коллекционируете по профессиональному признаку? — осведомилась я и стала срочно соображать, как выбраться из ненужного диалога с омерзительным Валькиным клиентом.

— Широкий спектр интересов предполагает бесконечное количество вариантов, — самодовольно заявил клиент.

Его сей дурацкий разговор вполне устраивал, надо понимать.

— Я боюсь, что бесконечное количество вариантов может повлечь за собой, мягко скажем, пресыщенность, что отвечает не всем вкусам, — не удержалась я, хотя понимала, что пора менять тему и срочно прощаться.

— Лично я не сторонник лишних предисловий, моя драгоценная Екатерина Д., можно я буду звать вас Катрин? — браво гнул свою линию мерзкий тип. — С вашего позволения я хотел бы вернуться сюда к моменту вашего ухода и сопроводить исключительно на ваше усмотрение, в процессе мы бы выяснили, что отвечает вашим вкусам.

Вот опять я нарвалась на хамство, но теперь по собственной вине, не ведите, девушка, ненужных разговоров, и вам не будут делать неприличных предложений — данное золотое правило необходимо помнить и свято чтить.

— Мне грустно признаваться, однако момент моего ухода распланирован, — честно призналась я, покривив душой насчет грусти.

Я бы с удовольствием понаблюдала картину, как почти двухметровый Сережа спустит щуплого Криворучко с трех ступеней «горничной» лестницы. Но, увы, Отче Валентин такого увеселения не простит.

— Тогда возьмите мой телефон и найдите место в вашем расписании, — чертов сын Криворучно держал удар хорошо и еще умел дать сдачи.

Оскорбление звучало скорее в его интонациях, чем в самом предложении. Я в свою очередь приготовилась сказать изысканный комплимент по поводу своих предпочтений и его шансов на мою благосклонность.

— Польщена без меры, но мое расписание не предусматривает, гм, первых встречных, — начала я с неопределённостью, но с личными характеристиками не поспела.

— Фи, Катрин, не ждал от вас, — перебил Криворучко, определенно прочитав мои мысли. — Вы хотите сказать, что такой красавец, как я, для вас не кандидатура — мелко. Желаете послать к черту, ради Бога, you are wellcome, но не переходите на личности. Кстати, я более чем уверен, что вы здесь не работаете, а в дружбе или родстве с шефом, и он попросил вас посидеть в конторе по случаю какого-то форс-мажора, верно? И доверяет вам как себе. Видно, имеет к тому основания, хотя личность он весьма темная, между нами говоря. Поэтому простите великодушно, мой интерес к феномену был выражен в пижонской форме, но я всего лишь хотел польстить даме.

Мало того, что выкрутился, стервец, из ситуации, неприятной для самолюбия, так еще разоблачил мое самозванство. Далеко пойдет господин Криворучко, или уже пошел? Два объяснения мелькали на фоне, пока я собиралась с заготовками для универсальной прощальной фразы. Крупная сумма и мерзкая, но занятная личность Криворучко свидетельствовали о том, что друг Отче связался то ли с полуофициальной мафией, то ли с уцелевшими остатками спецслужб и делает для них какую-то работу. Я бы на его месте воздержалась, но хозяин — барин, а мое дело маленькое. И я сказала Павлу Петровичу чистую правду.

— Ваша проницательность меня просто пугает, с дамами желательно обращаться нежнее, легче. Но не мне вас учить, право… Давайте забудем мелкие несогласия и простимся, как цивилизованные деловые партнеры, o'key?

— Хотите, Катрин, переиграем обратно? — великодушно спросил Криворучко. — Мы оба погорячились, я в запале вручил вам ненужно крупную сумму, вы из самолюбия взяли. Сознаюсь, я пришел сюда экспромтом, деньги получились раньше, чем ожидались, и я хотел быстрее расплатиться с нашим другом Валентино. Mea culpa — моя вина. Мне бы не хотелось ставить вас в ложное положение, тем более, если вы здесь лишь babysitter (смотрите за конторой).

Мне бы согласиться с облегчением, но черт подзуживал, и я широко улыбнулась провокатору.

— Все-таки опасаетесь? По-вашему, я похожа на мошенницу?

Криворучко еще раз обнажил в ухмылке крупные желтые зубы.

— Катрин, я покорен и очарован. За удовольствие знакомства с вами готов рискнуть пачкой деревянных рублей. Вот ваш чек. Если сочтете нужным отдать деньги сеньору Валентино, он может оприходовать на компьютере, графу он знает. Соблаговолите взять на память мою визитную карточку. И в знак примирения, умоляю, хоть завалящий ваш координатик, иначе придется просить о любезности хитроумного Валентино, а он не преминет выставить в отдельный счет.

— Издательство «Факел», отдел прозы, Малышева Екатерина Дмитриевна, — пришлось капитулировать, я по опыту знала, что такой тип сразу не отвяжется, но со временем от него можно открутиться, или он обо мне сам забудет.

— А если я напишу стихи? — спросил Криворучно, поднимаясь с места.

— Пойдете к Мише Фридману в отдел поэзии, — напутствовала я.

— See you soon (Скоро увидимся), — заявил клиент в дверях и след его простыл.

Надо ли говорить, что момент раскаянья наступил раньше, чем за Криворучко закрылись обе двери? Опрометчиво взятые деньги, идиотское кокетство с Валькиной клиентурой, наконец, вынужденное обещание дальнейшего знакомства с мерзким типом — гамма непрерывных глупостей больно ранила самолюбие. Нет, надо признать, что длительное общение с ручными авторами меня совершенно разбаловало, их зависимость дезориентировала, и вот результат. Первый попавшийся проходимец навязал мне правила игры и явно переиграл по очкам. Впредь дело, то есть мухи — отдельно, а котлеты, то есть милое кокетство — отдельно.