В России гнездится в настоящее время только так называемый обыкновенный гоголь. Самец имеет белое оперение и черную спину и крылья, белые зеркальные и кроющие маховые перья. Голова у самцов — черная, с зеленым металлическим блеском. Самка вся светло-серая, только голова у нес коричневая. Гоголи плавают по воде, но очень часто ныряют и питаются водными беспозвоночными и мелкой рыбой. Живут гоголи по берегам рек и озер в дуплах, гнезда в которых выкладывали своим пухом. В Древней Руси существовал особый промысел — гоголиные гоны. Гоголи прогонялись заготовителями, и из опустевших гнезд люди собирали пух. Подобно гагачьему, высоко ценился и гоголиный пух.

Даль отмечает, что к гоголям относятся такие роды, как собственно гоголь, гагк, дзынк и чернеть. Мы не знаем, что это за птицы такие гагк и дзынк, однако орнитологи относят чернеть к ныркам. Эти утки, хотя и имеют светлые бока и низ, верх у самцов имеют черный. Они значительно темнее самцов гоголя и могут быть рассмотрены как гоголи черные (откуда и их название — чернеть), в то время как собственно гоголи могли называться гоголями белыми.

Есть миф о народах, которые назывались Гог и Магог. Раз в году из тучи падал дракон, которого эти народы поедали. Об этих народах писали Фирдоуси и Низами. «Гоголь-моголь», как называли на Руси болтушку, по-видимому, произведено от названий этих мифических народов. Слово «гоголь» в этом словосочетании, очевидно, отражает связь с птицей, имеющей то же название.

Полностью белого или черного гоголя нет, и непонятно, что могла выражать эта утка. Двойственность же свойственна многим древним божествам. Если в мифе из Прионежья предположить под светлоокрашенной самкой гоголя богиню неба по типу древнеегипетской богини Нут, а под гоголем-самцом — бога Земли, то можно понять, почему имя бога земли Геба писалось в Древнем Египте иероглифом утки. Эта парочка, по представлению древних, стояла у истоков мира. И, вероятно, селезень (и число 14) был связан с Гебом, а самка, утка (и число 13), — с Нут. В этом случае наблюдается и наиболее полная схожесть заонежского варианта миросозидания с другими, в которых участвуют утки.

Птице гоголице народная молва вложила следующие слова (Х.М. Лопарев): «Мы не знаем, куда (куда) нас Бог обернет: коли б над намы (нами) Бог змыловался (смилостивился,) да нас у (в) рай упустив (впустил)». Другие пришедшие из старины слова (см. О.В. Белову) вложены в уста птицы гоголя: «Христос на кресте».

Одна из русских загадок:

Десять гусей,

Пятьдесят лебедей,

Один гоголёк,

Да и тот щеголёк —

обозначала праздники, воскресения и Пасху. Подобная выделенность гоголя подчеркивала важность этой птицы, хотя, по-видимому, и не во всех шифрах пернатых принимал участие гоголь. Не исключено, что щеголёк мог обозначать щегла, который мог быть в некоторых шифрах идентичным гоголю.

Празднование Крещения и кукование кукушки

По некоторым славянским языческим поверьям считалось, что в кукушку превращается Владыка Вселенной. Может быть, поэтому существовала вера в способность предсказаний, которой люди наделяли кукушку. Если кукушку, например, спросить: «Кукушка, кукушка, скажи: сколько лет я проживу?» То каждым своим кукованием птица якобы предвещает по году жизни слушателю. Можно задавать и другие важные для человека вопросы. Например, девушки спрашивали: «Скажи мне, кукушка, сколько мне осталось ходить в девках?» А в ответ девушки считали число кукований.

Птица кукушка, одетая для проведения обряда крещения и похорон кукушки

Сравнение кукушки со вздорной кликушей в смоленском варианте птичьего шифра не лишено смысла: кликуша — не только припадочная и бесноватая женщина, но и пророчица.

В храм божества Живы на горе Живец около города Кракова приносили жертвы в начале мая те люди, кто слышал первое пение кукушки-прорицательницы.

Кукушка, ритуальное чучело из травы кукушкины слезки, обряженное для проведения обряда крещения и похорон кукушки

Про кукушку известно очень много различных мифических историй. В одних кукушка скорбела и звала загубленного мужа В других оплакивала смерть брата. В третьих ее проклинает брат за потерю ключей. В четвертых ее прокляла и изгнала из дома мать, а она, тоскуя по дому, оборачивалась кукушкой и прилетала домой. В каких-то пугала Бога из-под моста. В каких-то она — жадная вдова, не накормившая нищего хлебом. В соответствии с мифами, кукушка не имеет пары. В разных источниках сообщается о ее супруге разное: что он покинул ее во время потопа, что она его сжила со свету, убила его или спрятала под мост. И одинокая вдова-кукушка спаривалась с петухом, самцом вороны, соловьем, удодом, ястребом.

По одному из предании, мать прокляла детей за потерю ключей. И будто бы сын превратился в соловья, а дочь — в кукушку.

Другая легенда рассказывает, что сестра либо убила, либо прогнала из дома брата за потерю ключей от амбара. И с тех пор, превратившись в кукушку, она зовет его: «Кузьма, вернись, ключи нашлись».

Есть такая русская поговорка: «кукушку кстили да языка не прикусили». Устаревшее «кстить» когда-то было равнозначно слову «крестить», и поговорка означала примерно следующее: «покумились да поссорились». Существовал в старину обряд крещения кукушки, который совершался в дни, когда поминают усопших, на Семицкой неделе, т. е. накануне Троицы. В обряде крещения кукушки участвовало сделанное из лоскутьев и цветов чучело кукушки или вырванная с корнем и одетая в сорочку трава. Над ними ставили крестообразно две дуги, покрывая дуги платками, и вешали по кресту с двух сторон. Впрочем, в разных районах Руси существовали разные варианты подобного действия, и то, к какому был ближе обряд крещения кукушки в дохристианские времена, можно лишь предполагать. В праздник Семик желающие покумиться друг с другом девицы приходили в рощу к двум плакучим березкам, украшали их венками цветов, лентами и вышитыми полотенцами и помещали под венки или над ними рукодельное чучело кукушки, часто одетое в сарафан и черный вдовий головной платок или особую, вырванную с корнем траву, называемую травой-кукушкой, так что на каждой березке как бы образовывался большой венок, а по сторонам вешали кресты. Затем желающие покумиться девушки трижды обходили березки навстречу друг другу, иногда под песню хора, в которой кукушке принадлежал эпитет «ряба», трижды целовались сквозь венок и менялись красными или желтыми крашеными яйцами, нательными крестами и кольцами.

Чучело же кукушки девушки делили на части и хранили как память. В Троицу эти покумившиеся девушки ходили снимать с берез венки и бросали их в