Чем же тогда завораживает этот текст?

Может быть подробным описанием красивого испанского ландшафта. Рассказчик, от имени которого ведётся повествование, читает перед сном описание природы в «Записках охотника» И. Тургенева[418].

Действительно, в «Записках» можно восторгаться описаниями природы, забывая о сюжете, буквально живопись словами как акварелью.

В описаниях Хемингуэя никакой живописи, всё предельно сдержанно, всё предельно скупо, но дело не в пресловутом «телеграфном стиле», а в минимализме, в том, что получило название «стиль ноль»[419], только то, что увидели герои сейчас, в эту минуту, в этом состоянии, хотя признаемся, в этой сдержанности и скупости есть своя, может быть чуть приглушённая, но не менее выразительная, музыка.

«Мне очень скверно, – сказала Брет. – Давай помолчим.

Мы смотрели на равнину. Длинными рядами стояли под луной тёмные деревья. По дороге, поднимающейся в гору, двигались автомобильные фары. На вершине горы светились огни крепости. Внизу, налево, текла река. Она вздулась от дождя, вода была чёрная и гладкая, деревья тёмные.

Мы сидели на валу и смотрели. Брет глядела прямо перед собой. Вдруг она вздрогнула:

– Холодно

– Хочешь вернуться?

– Пойдём парком…

Мы сошли с вала. Тучи снова заволакивали небо. В парке под деревьями было темно».

Если не в описаниях, то в чём же ещё тайна этого текста? Может быть в характерах персонажей?

Не думаю, Хемингуэй не Бальзак[420], его не занимает то, что можно назвать «психологическими портретами» или «социальными типами». События, репортаж с места событий, те же «встретились, выпили, поговорили», а в остальном, не собирается он разгадывать не события, не людей, ничего. Даже Брет, такая, какая она есть, без неё все эти «встретились, выпили, поговорили» распадутся, потеряют смысл, вот и весь ответ.

…и вновь Роберт Кон

И вновь, кроме Роберта Кона. Читатель с самых первых строк натыкается на него. Он как заноза, злодей, не злодей, но всех утомляет, и без него муторно, а тут ещё он, со своими страданиями. Рассказчик пытается его разгадать, ничего не получается, что-то не так, с этим приходиться смириться. Возможно, он славный малый, но, всё-таки, он, Роберт Кон, чужероден. Буквально: чужероден, из чужого рода.

…Роберт Кон когда-то был чемпионом Принстонского университета в среднем весе. Не могу сказать, что это звание сильно импонирует мне, но для Кона оно значило много (самые первые строки)…

…в нём была мальчишеская весёлость и я, вероятно, не сумел этого показать…

…смешнее всего, что он славный. Он мне нравится. Но он совершенно невозможен…

…мне кажется, что я как-то не сумел отчётливо обрисовать Роберта Кона. Дело в том, что, пока он не влюбился в Брет, он никогда не говорил ничего такого, что отличало бы его от других людей…

…так вот Майкл[421], не расстраивайся. Нужно с этим примириться. Он здесь, ничего не поделаешь. Не порть нам фиесту.

Он называет её Цирцеей[422] – сказал Майкл – Уверяет, что она превращает мужчин в свиней. Замечательно сказано…

… знаешь, я теперь поняла (это говорит Брет), что с ним творится. Он не может поверить, что это ничего не значило (об «этом», которое «ничего не значило», чуть позже)…

… почему вы, Кон, не чувствуете, когда вы лишний? Уходите. Уходите. Ради всего святого! Уберите свою скорбную еврейскую физиономию…

… А мне ни капли его не жаль. Я сам его ненавижу.

Я тоже – она вздрогнула – ненавижу за то, что он так страдает.

А где Кон?

Он раскис! – крикнула Брет

Его куда-то убрали

– Где он?

Не знаю.

Откуда нам знать?

По-моему он умер…

И, наконец, как приговор: «Господи как он мне надоел! – Веселья от него мало. – Он угнетает меня».

Страшное признание женщины, которая когда-то проявила благосклонность к мужчине, а тот возомнил, что у него особые на неё права.

Такой вот портрет Роберта Кона, который «обладал удивительной способностью, пробуждать в человеке самое скверное», но которого не жаль.

Не жаль, несмотря на все его страдания, не жаль, даже если лицо его постоянно становится изжелта-бледным. Только и остаётся Роберту Кону уйти от всех, уйти от Брет.

Роберт Кон, неважно какой он на самом деле, отчётливо обрисован его портрет или не отчётливо, славный он или не славный, был ли лучше до встречи с Брет, или всегда был таким, потому ли был таким, что еврей или по другим причинам (не будем особо педалировать, пусть будет француз, немец, русский, о национальных мифах в другом месте, в другое время), всё это не имеет большого значения, главное он чужероден.

Разве, как нас учили, добро не должно быть с кулаками, разве не следует бороться за любимую женщину, разве не следует оберегать её от различных искушений, разве Роберт Кон не настоящий мужчина? Тогда, пусть кто-нибудь ответит, почему никто не хочет принимать во внимание боль, невыносимую боль, Роберта Кона?

Может быть, чужеродность и есть ответ, мир вокруг изменился, а он, Роберт Кон, нет, мораль, которая идёт впереди человека, стала смешной, а он этого не понимает, мир стал тихим, даже в фиесте, даже в корриде, а он этого не понимает, женщина больше не нуждается в рыцаре, тем более в назойливом рыцаре, а он всё рядится в тогу рыцаря.

Тогда пусть кто-нибудь ответит, почему все так называемые «хорошие люди» столь невыносимо скучны, почему они умудряются испортить жизнь не только себе, но и своим близким, почему они не могут забыть о своей добропорядочности и просто отдаться празднику, отдаться фиесте? Может быть, стоит забыть обо всём, что не сбылось, что обмануло и продолжает обманывать, больше не цепляться за него. Тем более, если вчера была Великая война.

И если восходит солнце, если оно, вопреки всему, восходит день за днём, может быть, стоит на время забыть о том, что было вчера, что случиться завтра, а может быть, уже сегодня вечером.

Молодость должна оставаться молодостью, она не должна помнить, что случилось вчера, и не должна пугаться того, что может случиться завтра, а может быть, уже сегодня вечером.

Но Большую Войну лучше забыть. И никогда не вспоминать.

…любовь после Большой Войны

История с Робертом Коном подводит нас, возможно, к главной теме всей книги, не будем называть её темой любви, слишком напыщенно и пафосно, скажем просто о бесконечных метаморфозах отношений между мужчиной и женщиной (лейтмотив