– Ты ответишь или как?

– О! – Я как будто вышла из транса. – Да, прости. Алло? – Я говорила, словно робот.

– Кайли, это Джеймс.

Я выпрямилась в кресле.

– Привет, Джеймс.

– У тебя есть минутка поговорить?

– Что случилось?

– Сегодня состоялось заседание правления, и мы все пришли к единодушному мнению, что Кэйд не может дальше работать в «Стихия Рекордс».

Я мотнула головой.

– Какое заседание? Кэйд не говорил ни о каком заседании.

– Вот именно, – буркнул Джеймс. – Правление собирается регулярно, но Кэйда никогда не интересовали подобные детали, хотя именно они очень важны для деятельности компании.

– Ладно-ладно, но что ты имел в виду, когда сказал, что все проголосовали за уход Кэйда из компании?

– Кайли, ты, разумеется, в курсе его проблем с алкоголем? – спросил Джеймс.

– Да, иногда он слишком увлекается, – согласилась я, – но я бы не назвала это проблемой. Кэйд все равно работает больше всех остальных, Джеймс. Он постоянно присутствует на шоу, старается для компании.

Он кашлянул.

– Мне не хотелось говорить тебе об этом, но…

– Что говорить?

– Дело в том, что Кэйд подсел на таблетки.

– На таблетки? О чем ты говоришь? Кэйд против наркотиков. Я никогда не видела, чтобы он что-то принимал.

– Значит, наш друг чертовски хорошо притворяется, чтобы скрыть это от тебя.

– Я тебе не верю, – не выдержала я. – Откуда ты знаешь?

– Одна из практиканток нашла у него в ящике огромное количество викодина и перкосета. Она искала степлер, а вместо этого обнаружила годовой запас наркотиков.

– Это просто лишено смысла, – отрезала я, но в глубине души встревожилась, потому что в этом как раз и заключался смысл. В последнее время Кэйд был сам не свой. Пару дней назад я спросила его, почему у него так дрожат руки. Он ответил, что у него всего лишь понизился сахар в крови, но ведь это могло быть и от таблеток.

– Понимаю, – продолжал Джеймс. – Но и позволять ему продолжать вести себя в том же духе тоже лишено всякого смысла.

– Ты с ним об этом говорил?

– Да. Разумеется, Кэйд все отрицал.

– Может быть, его кто-то подставил?

– Это невозможно, – отрезал Джеймс. – Я понимаю, что это тяжело принять, но мне хотелось, чтобы ты была рядом с ним, когда мы разорвем партнерство.

– Джеймс, пожалуйста, – взмолилась я, – ты не можешь так с ним поступить.

– Я вынужден. Руководство компании проголосовало, и мы решили выкупить его долю. Сумма невелика, но и «Стихия Рекордс» сейчас стоит немного.

– Кэйд никогда на это не согласится, – сказала я.

– Мы будем его уговаривать, – ответил Джеймс. – Может быть, и ты попробуешь поговорить с ним?

– Вы хотите уговорить его уступить свою долю в компании, которую он создавал с нуля?

– Время Кэйда в «Стихия Рекордс» истекло, – отрезал Джеймс. – Он может либо принять наше предложение, либо попытаться решить дело в суде, потратив на это последние деньги. Но любой здравомыслящий судья поймет, что его действия нанесли бизнесу вред. Кайли, фирма в ее нынешнем состоянии не нужна и самому Кэйду. Он должен заниматься тем, что ему нравится. – Джеймс вздохнул. – И ему требуется помощь.

Я легко коснулась рукой живота и держала трубку возле уха до тех пор, пока не раздался записанный голос оператора:

– Если вы хотите позвонить, пожалуйста, повесьте трубку и попробуйте сделать это еще раз.

Я не стала звонить Кэйду и прямиком отправилась к нему домой. Что с ним произошло? Что произошло с нами? Конечно же, мы сможем найти выход. Если ему нужна помощь, я буду рядом с ним. В моем мозгу крутились мысли о реабилитационном центре, о необходимости отговорить Джеймса от смехотворного сценария с выкупом доли Кэйда. И о ребенке… У нас будет ребенок. Об этом мы тоже сможем поговорить. Мы поговорим обо всем.

Я почувствовала приступ тошноты, когда парковала машину и шла по тротуару к дому Кэйда. Полдень давно миновал, но когда он открыл мне дверь, вид у него был заспанный, на щеке отпечатался след от подушки. Было очевидно, что я подняла его с постели.

– Который час? – спросил он, сонно потирая глаза.

– Почти час дня, – ответила я. Мне не понравилось, что мои слова прозвучали обвиняюще, как будто я была раздраженной женой. Но меня взвинтил разговор с Джеймсом.

– Я вчера поздно лег, – зевнул Кэйд.

– Значит, ты вечером выходил?

– Да, посидели с парнями из одной группы.

– А мне ты так и не позвонил. – Я была обижена.

– Прости, детка. – Кэйд потер лоб рукой. – У меня чертовски болит голова. У тебя, случайно, не найдется таблетки адвила?

– Нет. – Я сложила руки на груди. – Но я слышала, что в ящике твоего стола в офисе можно найти куда более сильнодействующие средства.

Лицо Кэйда застыло.

– Значит, ты говорила с Джеймсом.

– Говорила.

Я прошла следом за ним в дом, где он, порывшись в кухонном шкафчике, нашел оранжевый пузырек. Открыв крышку, Кэйд бросил две таблетки в рот.

– Ты же знаешь, Кайли, что у меня болит спина.

Я с силой выдохнула:

– Кэйд, я уже не знаю, чему верить. Ты задерживаешься по вечерам, напиваешься до бесчувствия, а потом целыми днями спишь. Уже много месяцев ты не похож на себя.

Он попытался обнять меня за талию, но я отстранилась.

– Я даже не знаю, как ты относишься… ко мне. – Мой голос дрогнул.

Кэйд снова потянулся, пытаясь обнять меня.

– Кайли, дорогая, ты же знаешь, что я люблю тебя. Я люблю тебя больше жизни. Пожалуйста, не позволяй тому, что тебе наговорил Джеймс, заставить тебя думать иначе.

Он поморщился, когда сквозь жалюзи солнечный свет проник в гостиную.

– Будь проклята эта головная боль.

Я отвела глаза, сердце забилось быстрее. Я подумала о нашем прошлом, о нашем будущем, о крошечной жизни, развивающейся во мне.

– Послушай, – сказал Кэйд, – я знаю, что мне необходимо кое-что изменить, и я это сделаю. Ради тебя, ради нас. – Он потер татуировку на плече. – Я сделаю все, что для этого потребуется.

Я отвернулась.

– Давай поедем в Мексику, – предложил Кэйд. – В Канкун. Мы могли бы улететь на следующей неделе.

Я покачала головой.

– В Мексику? На следующей неделе? Кэйд, у меня работа. Или ты совсем потерял связь с реальной жизнью?