- Ну вот и умница. Спи спокойно. Говорят, в разгар жары двор на несколько недель переедет в Гринвич. Лондон полнится слухами о чуме, так что в Уайтхолльском дворце планируется генеральная уборка. - Он приподнял лицо сестры за подбородок и льстиво улыбнулся: - Сама увидишь, жизнь в Гринвиче намного приятнее, чем в столице. Театр, соколиная охота, балы и пикники на берегу реки. Королева любит отдыхать и развлекаться на природе.

Розамунда улыбнулась:

- Замечательно. Всегда приятно сменить обстановку.

Она легко взбежала по лестнице, лишь на миг остановившись, чтобы на прощание послать брату воздушный поцелуй.

Чрезвычайно довольный сговорчивостью сестры, Томас отправился на поиски приятной компании. Если удастся устроить этот брак, с плеч свалится тяжкий груз. Официально ответственность за дела семьи лежала на плечах старшего брата Эдмунда, но Томас всегда любил малышку, а нередко даже ощущал родство душ. Как и он сам, девочка не выбирала легких путей.

Розамунда тем временем услышала доносившиеся из спальни возбужденные голоса и остановилась возле двери. Она знала: соседки сделают вид, что не заметили возвращения новенькой. Разговор будет продолжаться, ни одна голова не повернется, да и вообще все дружно сделают вид, что мистрис Уолсингем не существует на свете.

Тяжело вздохнув, она расправила плечи, мужественно толкнула дверь и сразу поняла, что ошиблась. Разговор мгновенно замер, а все глаза устремились в ее сторону. Лишь Джоан отвернулась.

Розамунда остановилась в полной растерянности.

- Что-то случилось?

- Как сказать. - Летиция сидела на кровати и полировала ногти. На лице ее застыла зловещая улыбка. - И где же ты была в этот раз?

- Что значит «в этот раз»?

Можно было и не уточнять: холодный ужас заранее подсказал ответ.

- О, всего лишь то, что когда ты якобы болела и лежала в кровати, пока все мы ездили в Гринвич, тебя здесь не было. Служанка сказала, что заходила несколько раз, однако так и не застала тебя. Вот мы и решили, что ты снова отправилась на поиски приключений.

- Всего лишь была в гостях у кузена, сэра Фрэнсиса Уолсингема.

Розамунда подошла к кровати и дрожащими пальцами принялась развязывать тесемки на корсаже.

- Оба раза? Что-то не верится.

Фрэнсис Дарси старательно расчесывала свое главное достояние - волосы. Они спускались на спину блестящей черной волной.

- Нет, тогда я почувствовала себя лучше и пошла прогуляться по саду.

Импровизация прозвучала неубедительно, даже беспомощно. Врать она совсем не умела, а атмосфера в комнате могла удушить любого.

- И гуляла всю ночь?

Наконец на помощь пришел гнев.

- Не понимаю, с какой стати вы лезете в чужие дела? Никого из вас это не касается! - Розамунда повесила платье в шкаф и подошла к тазу, чтобы умыться. Холодная вода помогла справиться с нервами. - Да, я болела, а когда немного пришла в себя, решила подышать свежим воздухом. Здесь душно, как в аду!

Это утверждение они оспорить не могли. Розамунда забралась в постель, повернулась на бок и закрыла глаза.

- Правда? А мы слышали, что ты чрезмерно увлекаешься обществом джентльменов.

Слова Летиции вызвали дружный смех.

Розамунда со вздохом села:

- И кто же это сказал?

Джоан покраснела и прикусила губу. Да, глупо было не придавать значения очевидному интересу подруги к мастеру Крейтону. Теперь уже стало ясно, что в порыве ревности она могла навредить.

- Какая разница? - Летиция критически осмотрела свои ногти. - Королева не благоволит тем из своих фрейлин, которые злоупотребляют мужским вниманием. Спокойной ночи, леди, пора ложиться.

Розамунда снова вытянулась в постели. Ужас не отступал. Когда Джоан устроилась рядом, стало еще хуже. Как же понимать заявление Летиции? Была ли это открытая угроза или всего лишь очередной всплеск злости?

Спала она беспокойно и проснулась на рассвете, когда соседки еще досматривали сны. С минуту полежала, пытаясь определить причину беспокойства, и вскоре вспомнила, в чем дело. Выскользнула из кровати, торопливо оделась и выскочила за дверь на улицу, на свежий воздух! Только там можно будет обдумать все, что произошло. Конечно, ее отсутствие снова вызовет бурное обсуждение, но какая теперь разница?

По коридорам уже ходили люди, однако на молодую фрейлину никто не обратил внимания: все спешили по неотложным утренним делам. Розамунда вышла в парк и направилась по дорожке вдоль живой изгороди, скрывавшей от посторонних глаз маленький укромный садик.

Проскользнула в узкую калитку и села на каменную скамью возле пруда, чтобы полюбоваться на снующих среди водяных лилий золотых рыбок.

Глубоко задумавшись, не заметила приглушенных травой шагов, а услышав свое имя, вздрогнула от неожиданности.

- Уил? - Она повернулась и увидела, что к скамейке идет мастер Крейтон. - А ты рано встал.

Розамунда улыбнулась, пытаясь скрыть внезапную радость.

- Да и ты не слишком поздно.

Голос его звучал легко, однако в синих глазах застыла тревога. Уил подошел и печально посмотрел ей в лицо.

- Совсем запутался, - просто признался он. - Не знаю, что делать. Нет, не так: знаю, что должен делать, но понимаю, что этого не хочется.

- А чего же хочется?

Розамунда медленно поднялась, безуспешно пытаясь сдержать волнение.

- Стоит ли спрашивать, когда ответ и так ясен? Хочется заключить тебя в объятия и без конца целовать, хочется уложить на мягкую траву, снять одежду, восхищаться прекрасным телом, хочется любить. Бог мой, от одной лишь мысли обо всем этом голова идет кругом! - Он запустил пальцы в волосы, словно пытался вырвать их с корнем. - Того и гляди сойдешь с ума! Но ты должна понять, чем мы рискуем… позор… отлучение от двора… разбитые надежды.

- Знаю. - Розамунда встала прямо, расправив плечи. - Конец честолюбивым устремлениям.

Она грустно улыбнулась, и Уил со стоном сжал ладонями ее бледное личико.

- Звучит ужасно. Но поверь, милая, это правда. Жестокая правда!

- Знаю, - повторила Розамунда.

Сама того не замечая, она провела ладонями по его груди и прижалась к нему всем телом.

Уил ответил полным безумной страсти поцелуем. Податливость юного тела, нежный аромат пышных каштановых волос, сладкий вкус губ с каждой секундой возбуждали все острее. Он привлек любимую и обнял, как способен обнять только сгорающий от вожделения мужчина. А она гладила его по спине, стремясь слиться с ним воедино, раствориться, растаять.

Когда же наконец пришла пора расстаться, глаза Розамунды сияли, алые губы набухли от поцелуев, а желание терзало с такой силой, что она была готова немедленно, здесь и сейчас, сорвать одежду.