— Все будут в русской форме? — спросил Макс, чтобы протянуть время — ему надо было собраться с мыслями.

— Нет, — ответил лейтенант Грау, — только вы. На мне и моих людях останутся маскхалаты, они почти такие же, как у большевиков, издалека не отличишь. Мы будем изображать русских разведчиков, которые направляются к линии фронта, а вы, лейтенант Красной Армии, будете нас якобы сопровождать. Это на тот случай, если нарвемся на патруль. Вы тогда отвлечете их, а мы тем временем выберем удобный момент и ликвидируем. Кроме того, вы, если надо, станете приманкой, чтобы захватить штабной автомобиль — легковушку или джип. Мы положим вас на дороге — как тяжелораненого, а сами спрячемся в засаде. И если подходящая машина притормозит, чтобы помочь вам, мы на нее нападем. И захватим нужного «языка»…

— Но пленного еще надо доставить через фронт, — напомнил Хопман. — Причем живого и невредимого, чтобы можно было допросить…

— Верно, — кивнул Грау, — и тут помощь лейтенанта окажется просто неоценимой. Он может подслушать переговоры русских по рации и узнать, где легче всего пройти. Или поможет, если мы встретим часового…

Макс глубоко вздохнул — ну вот, его опять втягивают в дерьмо. Причем на этот раз — особо глубокое и вонючее. Мало того, что он служит в вермахте, так еще, судя по всему, ему придется переходить линию фронта (причем дважды!) и участвовать в добыче «языка». То есть помогать врагам своей Родины успешно обороняться…

Ну что за напасть такая, что за невезуха! И, самое паршивое, ведь не откажешься. Не зря же Хопман прибежал к нему. Расчет майора был прост и ясен: во-первых, лейтенант Петер Штауф хорошо владеет русским языком (имеется соответствующая запись в документе), значит, станет весьма полезным человеком в разведгруппе, а во-вторых, он слывет очень удачливым офицером. Кому еще поручить такую сложную и опасную миссию, как не ему?

Майор, похоже, настолько был уверен в согласии Макса, что просто поставил его перед фактом — надо оказать помощь разведчикам. Перейти через линию фронта, проникнуть в тыл (как получится) и добыть «языка». Да не какого-нибудь там простого, а офицера, и желательно — штабного…

«Да, задача, прямо скажем, не из легких. Опасная и очень противная. Как бы отказаться от нее, но чтобы не вызывать ненужных подозрения и вопросов? Может, опять сослаться на контузию? Сказать, что до конца еще не вылечился, что часто бывают сильные головные боли (что чистая правда), случаются даже обмороки, причем в самый неподходящий момент (почти правда). Какая уж тут разведка! Поведет и себя, и всю группу… По идее, отмазка неплохая, должна сработать».

Но тут одно соображение пришло на ум Максу: если он откажется, то разведчики все равно пойдут на задание, но с другим человеком, и свою работу сделают. У них же приказ, и не выполнить его они не имеют права. Подчиненные лейтенанта Грау, судя по всему, ребята опытные, отступать и сдаваться не привыкли, непременно добудут «языка». И тогда в немецком штабе узнают о планах советского наступления под Гжатском…

Никто не сможет им помешать. Никто, кроме него. Если он все же пойдет, то, может быть, ему удастся как-то сорвать эту операцию или хотя бы свести ущерб от нее к минимуму. Правда, пока не ясно как, но попробовать-то можно… Даже нужно. Пусть это станет его маленьким, крошечным (прямо скажем), но вкладом в общую Победу. В нашу Победу, в Победу его дедов и прадедов…

Макс кивнул — ладно, согласен. Лейтенант Грау улыбнулся и обратился к нему по-русски — правда, с ужасным акцентом и сильно коверкая слова:

— Ви прафда карашо знать русский?

— Гораздо лучше, чем вы, — тут же парировал Макс (но тоже с определенным акцентом, чтобы не выдать себя). — По крайней мере, я говорю чище и быстрее, чем вы. И сумею объясниться с русскими, если вдруг понадобится…

Грау довольно улыбнулся — ему, видимо, понравился ответ лейтенанта. И он снова перешел на привычный немецкий:

— Мы приготовили для вас документы, — Грау достал из сумки военный билет, — фотография нечеткая, то, что надо. Вы вполне сойдете за русского лейтенанта, только надо подстричь вас покороче…

Макс открыл билет и прочел: «Нечаев Михаил Александрович, лейтенант РККА». Да, лицо, если особо не приглядываться, вроде бы немного похоже — такое же молодое и решительное. И по поводу волос правильное замечание — у военнослужащих Красной Армии они подстрижены очень коротко (для борьбы со вшами), а он за последнее время что-то оброс…

— А форма? — поинтересовался Максим.

— Имеется, — кивнул на свертки в углу Грау, — думаю, вам подойдет. У вас стандартная фигура, проблем не будет.

— Ну, что же, — довольно произнес майор Хопман, — вижу, вы нашли общий язык. Не стану вам мешать, готовьтесь к ночной операции.

Он попрощался с лейтенантом Грау и вышел из блиндажа. Макс еще раз тяжело вздохнул и стал примерять красноармейскую форму. Та оказалась практически в самый раз, даже подшивать ничего не пришлось. Форма, понятное дело, была неновая, ношеная, местами даже зашитая и залатанная — в общем, то, что нужно, подозрений вызывать не должна. А уж русский язык он действительно отлично знает…

Затем один из разведчиков подстриг Макса — покороче, как на карточке. Пока он работал ручной машинкой, Макс думал: «Надо же, за короткое время довелось побывать и офицером вермахта, и лейтенантом Красной Армии. Что еще приготовила коварная судьба? Любит она меня, зараза…»

* * *

Линию фронта перешли глубокой ночью, благо погода тому способствовала — небо затянули тяжелые тучи, луны и звезд совсем не было видно. Собственно, как таковой линии фронта на этом участке почти не существовало, противоборствующие части то и дело меняли свое положение — в зависимости от того, кто наступал, а кто — оборонялся.

Эта неразбериха сильно облегчила задачу разведгруппы: можно было незаметно просочиться по оврагам и перелескам, не привлекая к себе особого внимания. Правда, с другой стороны, существовала высокая вероятность попасть под свой же огонь (если примут за русских) или нарваться на разведчиков противника — те тоже активно искали «языков». Но удача сопутствовала подчиненным Франца Грау.

Группа состояла из пяти человек: командир — сам лейтенант, его помощник и правая рука — фельдфебель Отто Шмидт, и двое унтеров — радист Карл Дормен и мастер по снятию часовых Рудди Хоненбрайн (так он представился). Ну и Макс, конечно, переодетый в советскую лейтенантскую форму, поверх которой был накинут пятнистый маскхалат. Вооружены все «вальтерами», пистолетами-пулеметами МР-38 и гранатами. У Макса, само собой, в кобуре на боку был советский ТТ со звездочкой на коричневой рифленой рукоятке.

Перед началом операции лейтенант Грау провел для него небольшой инструктаж — объяснял, как надо вести себя в той или иной ситуации, особенно при встрече с русским патрулем. Как держаться, что говорить и в какой момент падать на землю, чтобы не попасть под свой же огонь. Свой — в смысле, немецких разведчиков, которые, если надо, ликвидируют угрозу или неожиданное препятствие.