Шмидт кивнул, признавая правоту лейтенанта. И вся группа двинулась в обратном направлении, но уже в другом боевом порядке. Впереди шел, показывая дорогу, лейтенант Грау, за ним — Дормен с рацией, потом пленники в сопровождении Шмидта и Хоненбрайна, и уже после них — Макс, чьей главной обязанностью стало смотреть назад — не появились ли преследователи…

Двигались они быстро — насколько позволяла заболоченная местность и густой лес. При этом пленного майора приходилось чуть ли не тащить на себе — от страха тот едва переставлял ноги. Шедший за ним Шмидт постоянно подгонял майора командами «шнель, шнель, русишен швайн!» и толчками в спину, но это мало помогало — пленник весь вспотел и быстро запыхался. Он, очевидно, более привык сидеть за канцелярским столом, чем бегать по заболоченному лесу. Майор то и дело спотыкался и падал на колени, а то и вовсе валился кулем на землю от слишком сильного толчка фельдфебеля…

Прифронтовая чаща не раз становилась мишенью для артиллеристов как русских, так и немецких, поэтому представляла собой довольно серьезное препятствие, тем более для неподготовленных людей. Деревья были повалены, тропинки засыпаны срезанными еловыми ветвями и толстыми березовыми сучьями, воронки от снарядов и мин попадались буквально через каждые пять метров. Их приходилось обегать стороной — в глубоких ямах стояла холодная дождевая вода…

Через двадцать минут майор окончательно выбился из сил и упал на землю. Задыхаясь, он стал ловить широко открытым ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Из горла пленника доносился какой-то сдавленный хрип. Макс подошел и с трудом разобрал: «Не… могу я… бежать… дальше…» Сержант держался намного лучше — хоть и был ранен, но бежал довольно резво, ни разу не затормозил и не упал.

Лейтенант Грау приказал остановиться и устроить для майора небольшой отдых — а то ведь не дойдет. Сам же пошел назад — смотреть, не началась ли погоня. Но все пока было тихо. Пленных усадили под толстой сосной, караулить поручили здоровяку Рудди Хоненбрайну. Шмидт и радист Дормен отошли чуть в сторону — спокойно покурить и поговорить.

Макс выбрал минутку и приблизился к пленникам. Сержант казался мрачным, его лоб был рассечен, но страха в глазах не наблюдалось. Майор же смотрел на него испуганно и заискивающе. Макс присел на корточки рядом со штабником.

— Не убивайте меня, пожалуйста, — пролепетал трясущимися губами майор, — я вам все расскажу. Я из штаба дивизии, много чего знаю. У меня имеются ценные сведения…

— Вот гнида, — смачно выругался сидевший рядом сержант и зашевелил руками, стараясь избавиться от веревок. — Придушил бы тебя сейчас, чтобы не болтал лишнего…

Майор испуганно взглянул на своего подчиненного и отодвинулся подальше.

— Я могу быть вам полезным, — снова обратился он к Максу. — И вообще — я давно мечтал перейти на сторону Германии и служить Великому Рейху.

— Ты же, товарищ майор, член партии, как же будешь служить Гитлеру? — зло спросил сержант. — Фрицы партийных первыми в расход пускают…

— Меня заставили вступить в партию! — взвизгнул майор. — Я не хотел, честно слово, но мне приказали. Вы же понимаете, — снова заискивающе обратился он к Максу, — ослушаться я не мог, меня бы ту же расстреляли как предателя и врага народа…

— А сейчас ты кто? — с презрением произнес сержант. — Предатель, враг народа и есть. Сволочь проклятая! Эх, добраться бы мне до тебя, прикончил бы своими руками…

Майор еще больше испугался и постарался отодвинуться от своего бывшего водителя как можно дальше. Хоненбрайн с интересом наблюдал за диалогом. Слов, конечно, не понимал, но общий смысл улавливал.

— Чего хочет этот русский? — обратился он, кивнув на майора, к Максу.

— Хочет жить и служить Великой Германии, — пожав плечами, ответил Макс. — Все, как обычно, ничего нового.

— А тот, второй?

— Убить первого, чтобы он не мог выдать нам свои секреты.

— Хороший солдат, — одобрительно заметил Рудди, — и настоящий мужчина. Можно сказать, герой…

Затем помолчал и задумчиво произнес:

— Странные люди, эти русские, среди них почти столько же героев, сколько и предателей…

— Нет, — покачал головой Макс, — героев гораздо больше. А предатели… Они есть везде и всегда, в том числе и у нас, в вермахте.

— Пожалуй, вы правы, — согласился унтер-офицер. — Послушайте, господин лейтенант, не могли бы вы минутку посмотреть за этими пленными, а то мне в кусты срочно надо. Живот чего-то схватило, крутит очень. Приспичило, будь оно неладно…

— Разумеется, — улыбнулся Макс, — идите, а то наделаете в штаны. А это настоящему солдату не подобает…

Хоненбрайн с благодарностью кивнул и быстро скрылся в кустах, Макс остался один возле пленных. «Что же мне с ними делать? — подумал он. — Майор, похоже, окончательно сдрейфил и действительно готов рассказать все. Даже больше. Предаст всех и вся, и бить его особо не придется — сам запоет, словно курский соловей. Как же помешать этому? Ведь, если майор и правда из штаба дивизии, то может знать многое. Выдаст самое ценное, и это сорвет советское наступление…»

Макс оглянулся: лейтенант Грау все еще не вернулся, Шмидт и Дормен спокойно курили в стороне, не обращая на них никакого внимания. Удобный момент… Макс подошел к сержанту и внимательно посмотрел на него. Хоть и молодой, но, похоже, не из робкого десятка. И настроен весьма решительно. Водитель злобно блеснул на него глазами:

— Фашистская сволочь…

— Фашистская, — согласился Макс, — но не сволочь.

Потом присел рядом и тихо произнес:

— Жить хочешь?

Сержант процедил сквозь зубы:

— Убить бы тебя, гада, да руки связаны. Тоже небось предатель…

— Не угадал, — спокойно ответил Макс. — Как бы тебе это объяснить… Впрочем, все равно не поймешь, да и некогда нам. Еще раз спрашиваю: жить хочешь?

Парень молчал. Тогда Макс наклонился к его уху и шепотом сказал:

— Слушай меня внимательно и кивай, если понял. Я тебе помогу. Почему и зачем — не спрашивай, объяснять не стану. У тебя нож есть?

Парень подумал и кивнул.

— В сапоге?

Снова кивок.

— Правильно, — улыбнулся Макс, — у хорошего шофера всегда при себе есть нож, на всякий случай. Значит, так: я немного ослаблю веревки, а потом отойду в сторону — покурить. Ты сможешь освободиться и удрать. Беги вон в ту сторону…

И показал на кусты, в которых легко можно затеряться.

— Но сначала сделай одно дело. Твой майор молчать не станет, это ясно, на допросе всех выдаст, поэтому его следует убрать. Перед тем как смыться, пырни его ножом. Бей в шею, живот или в правый бок — рана окажется тяжелая, и он точно долго не протянет. Оказывать срочную помощь ему здесь нечем и некогда. Я отвлеку внимание охранников (кивок в сторону мирно беседующих Шмидта и Дормена), а ты действуй. Ударь и сразу беги. Понял?