– Упразднение административного деления, ликвидация органов власти, запрет на общественную деятельность без разрешения канцелярии наместника, отзыв коммерческих лицензий, полный переход на русский язык, ликвидация партийных организаций, – перечислила Гудрун, вновь подхватывая листок бумаги, беря его с таким омерзением, словно ей в руки попала ядовитая змея. – Это абсолютно недопустимо!

Кое-кто за столом закачал головой, поддерживая спикера Альтинга, прибывшего на заседание правительства по специальному приглашению.

– Парламент никогда этого не одобрит, Бьерн! – эмоционально добавила Гудрун.

Президент поднял голову и посмотрел на главного представителя законодательного органа страны, по его губам скользнула печальная усмешка.

– Да брось! Думаешь, их интересует мнение народных представителей? Только потому, что тех выбрали в ходе законного голосования? – Бьерн Огальсон швырнул ручку на стол, которую до этого момента вертел в ладони. – Не забывай, у них свои законы, плевать им на наши.

Сидящая слева от Гудрун Берта Сигурдардоттир взяла у нее распечатку и тоже уставилась в темные буковки. Послание из секретариата принца Виктора из дома Строгановых пришло ночью, вызвав изрядный переполох. Каждый из присутствующих уже не раз успел ознакомиться с документом и все равно не упускал случая взять его в руки снова, будто надеясь, что после этого страшное содержимое как-то изменится.

Но этого не происходило. Текст оставался на месте, по-прежнему вселяя ужас в сердца своей лаконичностью и непреклонностью.

– Если мы это одобрим, нам конец. Люди не поймут нас, – сказал Эйдур Хинриксон, занимающий должность главного полицмейстера не только Рейкьявика, но и всей Исландии.

Бьерн протяжно вздохнул и устало уставился на старого друга, с кем они были знакомы с самого детства.

– Ты не понимаешь, – он обвел взглядом всех за столом. – Вы, похоже, все до сих пор не понимаете. Это… – палец президента ткнулся в лист бумаги, до сих пор находящийся в руках Берты Сигурдардоттир, – вовсе не предложение о сотрудничестве. Это ультиматум. Поймите вы наконец!

Последнюю фразу он едва ли не прорычал.

– Нас лишают государственности. Более того, национальной идентичности, – упрямо возразил Йохан Болдерсон, занимающий пост министра образования и просвещения.

Бьерн мрачно на него покосился.

– Альтернатива намного ужаснее.

Йон Эйнарссон, самый молодой член кабинета, эмоционально воскликнул:

– Мы должны сопротивляться! Показать, что не сдадимся под натиском требований!

Все неуверенно переглянулись. Эйдур Хинриксон, полицейский и представляющий малое подобие того, что можно назвать силовым блоком, покачал головой.

– У нас нет ресурсов на войну. У нас нет людей. Подготовленных людей, умеющих воевать по-настоящему.

– Но на что мы тогда потратили деньги? Разве вы не обещали нам армию? – спросила Берта, с укором глядя на Эйдура.

Полицмейстер скрипнул зубами. После падения национальных правительств и расформирования ЕС и блока НАТО как организованных структур они и впрямь пытались создать нечто, хотя бы напоминающее вооруженные силы. Выделили деньги, провели медийную кампанию, открыли вербовочные центры, приобрели за рубежом военную технику и оружие.

Хлынувший в пункты призыва поток воодушевленной молодежи оказался столь велик, что даже выявил дефицит в закупленном обмундировании для солдат. Формы и автоматов не хватило на всех.

Но потом пошли новости с континента, и настроения переменились. По новостям показывали горы трупов на улицах Европы, массированные удары по городам, бомбардировки и другие ужасы внешнего мира.

Люди вдруг поняли, что это не игрушки и что их действительно могут убить. Даже вчерашние мальчики и девочки, считающие, что никогда не умрут, почувствовали страх и неуверенность. Начались дезертирства. С такой же скоростью, с какой они пополнялись, недавно созданные подразделения начали таять. Люди просто бежали, не желая участвовать в этом безумии.

– Те солдаты, что еще не бросили оружие и пока не сбежали, вряд ли смогут что-либо сделать. Или вы всерьез думаете, что у них есть шанс на равных противостоять закаленным в боях ветеранам из штурмовых подразделений кланов? – зло огрызнулся Эйдур Хинриксон. – Не стройте иллюзий. Наших ребят с трудом можно назвать ополчением, не то что солдатами. Их раздавят и не заметят.

В зале повисла гнетущая тишина. Правда в словах главного полицейского вызвала страх и оцепенение. Никто не хотел в этом признаваться, но от истины не убежишь.

– Можно обратиться к американским кланам, – несмело предложил кто-то с середины стола. – Попросить защиты.

Президент отмахнулся.

– Мы уже пытались, – напомнил он. – И ничего не вышло.

Это действительно так, понимая, что после Великого Откровения расклады изменились и что старые альянсы канули в небытие, Исландия решила найти новых покровителей из числа кланов привычных стран.

Европа отсеялась после сокрушительного поражения от чернокожих некромантов. Американцы думали дольше, но тоже в конечном итоге отказались, не рискнув отвлекать силы для защиты столь неоднозначного приобретения. Как в дальнейшем показали события – правильно поступили. Вспыхнувшая война с русскими кланами потребовала всех имеющихся ресурсов.

– Этого следовало ожидать, – философски заметила Свана Гудмондоттир, чиновница из аппарата управления, отвечающего за координацию работы между государственными структурами. – Рано или поздно к нам бы пришли.

– Надо драться! – вновь экспрессивно воскликнул Йон Эйнарссон.

Президент уже в который раз за день покачал головой.

– Драться, – печально протянул он и поднял глаза на молодого задиру: – Мальчик, ты хоть знаешь, кто такие боевые кланы?

Проникновенный голос с нотками жалости вызвал у молодого борца за независимость растерянность.

Бьерн грузно поднялся с кресла, жилистые руки сжались в кулаки, тяжело опираясь на поверхность стеклянной столешницы.

– Это не Голливуд с его кино и комиксами, где на помощь всегда приходят супергерои. Это реальная жизнь. Нас раздавят, уничтожат, сотрут в пыль, не оставив следа. Без сожалений. Без колебаний. Четко. Хладнокровно. Безжалостно.

Президент сделал несколько шагов вокруг стола.

– В последнее время я много времени проводил, отслеживая новости в русскоязычной инфосфере. И знаете, что я заметил?

Риторический вопрос. Люди ждали, внимательно следя за лидером.

– Идет целенаправленная подготовка общественного мнения. С утра до вечера по всем каналам, в разных передачах и новостных выпусках обсуждают только одно…

Он сделал паузу, и кто-то не выдержал:

– Что?

Бьерн исподлобья взглянул на говорившего.