о которых и помыслить не мог. Одно лишь расстраивало его — очень уж много забывалось. Первое время Созон переживал, думал, это из-за того, что и простые сны никогда не помнил, но из разговоров с другими быстро понял, что и они большую часть божественных снов забывают. Позже им ангел объяснил, что это нормально. Хоть и кручинился Созон, как и многие другие, но и радовались они тому немногому, что у них в голове оставалось. Друг другу рассказывали и, вроде как, вместе более-менее целый сон собрать могли. Не всегда, но часто.

Закончив возиться с колесной основой и плугом, Созон похлопал по шее жеребца, скормил ему припасенный кусочек сахара и отправился домой. Днем в поле Федосий прибегал, еды принес и просьбу Клио передал. Дочка просила разрешения курицу зарезать. Созон не отказал. Суп с лапшичкой он весьма уважал, а за возможность чуть не каждый день мясо есть и вовсе истово Велеса благодарил. Впрочем, не он один.

Наваристый дух Созон почуял еще на подходе к дому. Правда, не разобрал толком, это стряпня Клио так пахнет, или соседской жинки, но то и не важно ему было. Дети не забыли к приходу отца наполнить рукомойник, Созон смог сразу заветы выполнить, да и взбодрился он от водицы студеной, явно недавно принесенной. В доме и вовсе готовое все было, только его и ждали.

«Ну, байте, как день прошел, кто что сделал полезного», — перешел к разговорам Созон, отодвигая тарелку и берясь за взварник. Младшие обстоятельно доложили о делах в саду и количестве прочитанных страниц из Большого Колеса. Клятвенно заверили, что читали, а не только картинки смотрели. Даже рассказать своими словами пытались, но тут их уже старшие перебили.

— Полную гряду на два квадрата засадил, — сказал Федосий.

— Молодец, — кивнул Созон, и тут же прикинул, что если сын и дальше такими темпами работать станет, то ему самому и вовсе с картошкой возни не останется. Разве что по мелочи чего, чтоб навалиться и до обеда закончить.

Дочка похвасталась успехами в делах хозяйственных и сообщила о запланированной уборке, чтобы мать с сестрой в чистый дом вернулись, и попросила разрешения майонез сделать. Сбегала днем к подружкам, поспрашивала, тетка Липония услышала и подробно разъяснила все.

— Я все запомнила, и как мама готовила видела. Милка молока много дает, и кури несутся хорошо, если не выйдет, так беды не случится…

— Хорошо-хорошо, делай, — с улыбкой остановил затараторившую дочь Созон.

Допив взвар и поболтав о всяком разном, в основном деревенских сплетнях, семейство сжевало последние крохотули-пирожки с первыми ягодами, собранными младшими на грядках в саду, и отправилось спать вместе с окончательно ушедшим за горизонт солнцем. Еще один, в общем-то, обычный день для крестьянина Зари, закончился краткой молитвой пресветлому и всеблагому Велесу. Искренней молитвой.

Не совсем обычным выдался день у Гектора. Для сирот, воспитывающихся в Доме Велеса, все началось стандартно: подъем, умывание, пробежка, разминка, обливание, затем плотный завтрак и занятия. Математике их божественный посланец учил. Затем старший волхв говорил с ними о служении, предлагал задачки разные, вроде «Стоит ли жизнь одного жизни тысяч, и если да, то почему и чем таким важна может быть жизнь этого одного». Потом помощник Визиря рассказывал им о разных хитростях учета и расчета, потребные для разных дел. В основном на примере работы Хатака, но и городов с деревнями он так же касался, на примерах показывая, как, применимое в одном, может пойти на пользу или вред в другом.

Про разные традиции, протоколы встреч и всякие законы ученики узнавали от Петра. Этот немолодой уже чиновник из дворца наместника живо и с юмором объяснял, что откуда взялось и почему так сложилось. Закончил урок он традиционной басней — рассказал о том, как тужилась и гремела гора, как собрались со всех концов люди посмотреть на чудо, и как в итоге была рождена мышь. «Так и с людьми бывает — обещают много, а делают — ничего!» — привычно озадачив юные, но уже начавшие думать головы, Петр убежал по своим делам. Несмотря на возраст и высокий пост, он физически не мог ходить, — распирала его кипучая энергия, требовала действий.

Последний, послеобеденный урок, провел сам Деус. Наместник нечасто баловал учеников подобным, но всегда его лекции об управлении, политике, искусстве интриги и прочем подобном вызывали живейший интерес. Еще бы, ведь кому как не ему делиться опытом. Уж чего-чего, а практики ему хватало. Конечно, тот же Святогор с Витомиром могли с ним потягаться в ряде аспектов, но им хватало своей работы и своих уроков. Сегодня Деус взялся объяснять ученикам причину отказа от внедрения бумажных денег. Точнее будет сказать — не только и не столько объяснять, сколько подводить к пониманию причин отказа.

— Карточка информативней, там и данные о жизни есть, и счет, и медицинское всякое, — рассуждала вслух Мелания, ровесница Гектора.

— Все это и на бумаге можно. Наквадаха божественного на многие порядки меньше уйдет, — возражал ей Ираклий.

— Теперь и вовсе бы без него обошлись, — благожелательно кивал Деус.

— Может быть… — заговорил Гектор, поймав на конец за хвост маячащую на задворках разума мысль.

— Ну-ка? — подбодрил его Деус.

— М… Просто я подумал, если бы мне вместо золота или серебра какую-то бумагу разукрашенную или кожу сунули, ну… Непривычно это, как-то веры нет, да и, — Гектор сглотнул, прекрасно понимая, что говорит вещи еретические, это же бы сам Велес повелел использовать такие деньги, но отступать было поздно, да и малодушие тоже грех, тем более для них, растущих под приглядом бога. — Я думаю, что люди не только бы сомневались в бумажных деньгах, но и начали бы пытаться их подделывать, — выпалил Гектор.

— Именно, — пару раз хлопнул в ладоши Деус. Гектор зарделся, столь значимой похвалы редко кто удостоиться мог. — Создав, — Деус усмехнулся, — божественные артефакты, удалось исключить саму возможность появления целого ряда проблем. Ну-с, кто скажет смысл нашего сегодняшнего урока?

— Мудрый учится на чужих ошибках, умный — на своих, а глупый их повторяет, — сказал Ираклий.

— Думающий и прогнозирующий их вообще исключает, — пробормотала под нос Мелания, но ее услышали.

— Старается, — улыбнулся ей Деус и беззвучно изобразил одиночный хлопок. Тоже весьма и весьма значительное достижение.

После занятий пришло время практики. Кто-то отправился в порт, помогать с учетом, кто-то в различные приказы, Гектору и вовсе достался Магистрат. «Хоть писать не пришлось», — порадовался он, когда ему поручили носить разные бумажки и бегать с поручениями. Причем, не только и даже не столько по самому Магистрату, сколько по управам в разных районах столицы. Александр сразу