– Получим, – возразил Степан, – убьем гаденыша и всеполучим.

– Не выйдет, – сказал Юрий, – у него еще дочь есть. Все ейотойдет. А если дочку убьем, то ее мать останется. Тогда нужно всех убивать. Инас сразу вычислят.

– Так в него же стреляли, – удивился тупой младший брат, – ядумал, что это ты.

– Тише, – одернул его брат. – Мои люди за ним следили. Ноникто из них в него не стрелял. Зачем мне это нужно? Я уже тогда выяснил, что уэтого гада дочь есть. И убивать его мне ни к чему.

– А кто тогда стрелял? – спросил Степан.

– Откуда я знаю? Думаешь, только мы его не любим? У Володиоставалось столько миллиардов. Может, там еще какой племяш выискался. Илидругой родственник. Или новый наследник, мать его…

– Чего теперь делать?

– Посмотрим. Сначала нужно акции купить. У меня таких денегнет. И у тебя нет. Но если в наш банк пойдем, то, может, дадут. Нужно выкупитьконтрольный пакет, чтобы Гребенику ничего не досталось. Иначе он и Гомозковсразу подсуетятся. Сейчас нам с тобой деньги найти нужно. Миллионов четыреста.Под любые проценты. Если нефть вырастет еще на десять долларов, мы все покроем.Нужно войти с кем-нибудь в равную долю и выкупить акции.

– Правильно, – сказал Степан. – Но кто тогда в него стрелял?

– Ну ладно, заладил, как попугай, кто стрелял, кто стрелял?Кому нужно, тот и стрелял. Жаль, что не попали. Было бы хорошо, если бы неубили, но чтобы он на всю жизнь инвалидом остался. Мы с тобой у него акции живобы забрали.

Войдя в отель, оба брата поднялись наверх. У входа в номерих ждали Талгат и его люди. Охранники братьев Глущенко остались в коридоре. Ибратья вошли в номер. Ринат по очереди пожал руки этим двум бочкообразнымнуворишам и пригласил их к столу.

– Это ты, значит, его племяш? – спросил Степан. – А почему утебя лицо такое? Как будто ты азиат какой, казах или киргиз.

– Мой отец был татарином, – пояснил Ринат, – а мать –сестрой Владимира Аркадьевича.

Степан недовольно взглянул на брата и засопел. Только этогоим не хватало. Татарин в их роду. Он все еще с трудом понимал, что ВладимирГлущенко не имел к нему никакого родственного отношения, кроме своей фамилии, ибыл родственником Рината Шарипова. Но Юрий Глущенко уже знал и о татарскихкорнях Рината, и о его родственной связи с погибшим. Поэтому он был болееспокоен.

– Наследство оформлять будут долго? – спросил старший брат.

– Не знаю. Я сегодня ночью лечу в Париж. Буду разговариватьс адвокатами.

– Большое наследство, – заметил Юрий Глущенко, – и ты у настеперь самый богатый среди всех.

– Возможно. – Он улыбнулся. Оба собеседника выгляделинемного комично, словно сошедшие с карикатур двадцатых годов буржуи.

– Что думаешь делать? – поинтересовался старший брат. – Тамработать нужно. Много разных предприятий, недвижимость всякая. Как думаешь,справишься?

– Постараюсь.

– Один будешь стараться или найдешь помощников?

– Найду помощников. – Он понимал, что именно их волнует, итерпеливо ждал, когда они заговорят о самом важном. И наконец Степан невыдержал.

– Мы тебе можем помочь как родственники, – вставил он.

Юрий посмотрел на брата, но решил, что так лучше. Пустьвыговорится. В конце концов, перед ними сидел не матерый олигарх, а обычныймолодой человек, еще плохо разбиравшийся в этих вопросах.

– Мы всегда Володе помогали, – продолжал Степан Глущенко, –он знал, что может на нас положиться. Он все отсюда начинал, с Киева. И тыдолжен сюда переехать. Ты ведь в Киеве родился, верно?

– Да, конечно.

– Вот видишь. А то москали все деньги себе переведут.Особенно Гомозков и Гребеник. Ты этих стервятников не слушай, они тебе такогонаплетут.

– Не буду. А разве Гребеник тоже москаль?

Степан засопел, поняв, что допустил ошибку. Посмотрел настаршего брата, который всегда выручал его в подобных ситуациях.

– Он не москаль, – согласился вступивший в разговор Юрий, –но для нас он такой же москаль, как и Гомозков. Потому что работает на них. Длянас важно, чтобы твое дело в Киеве было главным.

– Посмотрим. – Он не собирался ничего обещать этим двумтолстякам.

– Вот, например, акции этой компании, где у Володиконтрольный пакет был, – наконец выдавил Степан. – Если хочешь, мы тебе деньгизаплатим и пакет выкупим. Будешь всю жизнь королем ходить. А мы работать будем.

– Вместо меня? – усмехнулся Ринат. – Нет, спасибо. Я поканичего продавать не буду. Я лучше немного подожду. Значит, вы считаете, что яне должен доверять Гребенику и Гомозкову?

– Не должен, – твердо сказал Юрий Глущенко, – они людиненадежные. Ты еще не знаешь, кто в тебя стрелял? И не узнаешь. Но заказчик укаждого киллера бывает. И заказчик богатый. Нам с тобой делить нечего, мы какодна родня, мы тебя всегда родным считать будем. А они твои компаньоны, людиненадежные. Ты слышал про Виктора Шелагинова? Тоже их компаньоном был. И егоубрали.

Степан изумленно посмотрел на старшего брата. Все в Киевезнали, что за убийством Шелагинова стоял сам Владимир Глущенко, но сейчас Юрийловко повернул ситуацию против компаньонов их двоюродного брата. Ему понравилсяэтот трюк, и он, довольный, засопел. Ринат заметил несколько удивленный взглядмладшего брата и понял, чем он вызван.

– Я буду осторожен, – пообещал Ринат, с трудом сдерживаясмех.

Когда они уже уходили, он вдруг спросил у них:

– Вы знаете, что Владимир Аркадьевич продал своютранспортную компанию во Львове?

– Конечно, знаем, – удивился младший брат, взглянув настаршего, – он нам ее и продал.

– Да, – кивнул явно недовольный старший, – мы ее купили. Апочему ты спрашиваешь?

– Французы не смогли узнать, кому он ее продал и куда ушлиденьги.

Оба брата рассмеялись. Смех у них был какой-то комковатый,словно комочки звуков выходили из их глоток по частям.

– И не узнают, – убежденно сказал Степан.

– Почему? – поинтересовался Ринат.

– Володя мастер был на такие штуки. Он мог деньги такспрятать в разных банках, что ни один следователь в жизни бы их не нашел. Он унас специалист еще старой школы.

– А куда вы переводили деньги? – спросил Ринат.

Братья посмотрели друг на друга, словно спрашивая, стоит лиим об этом говорить.

– Не помню, – сказал старший, глядя в глаза младшему.