class="p1">— Но профессор, — поднял руку один из студентов биологов-алхимиков. Кстати, из всех присутствующих, лишь они сохранили спокойствие, в то время как студентки общего факультета обменивались встревоженными взглядами. — Яд Болотного Дурмана вызывает омертвение тканей при открытой ране уже через сорок минут!

— Вы не берете в расчет активную регенерацию крови матабар, — поправил профессор. — Хотя у нашего с вами объекта она и не так сильна, как у чистокровного матабар. Предки господина Эгобара и вовсе не обратили бы внимания на этот яд, потому что он не причинил бы им никакого вреда. Так что, учащийся…

— Леонов. Павел Леонов.

— Учащийся Леонов, — кивнул профессор, все так же державший на весу руку Ардана. — к следующему семинару жду от вас готовность сделать доклад о формировании иммунитета к местной флоре среди народностей Первородных.

— Понял, профессор, — поник Леонов и вернулся обратно в ряды студентов.

— Теперь, когда мы с вами осознали границы сегодняшнего занятия, — все так же спокойно, будто не держал при себе отравленного студента, произнес Ковертский. — Прошу открыть учебники в перечне формул. А также справочник. Вы можете занять места около клумб. У их бортиков вы найдете откидные столики, на которых можете разместить учебные принадлежности. Стульев, увы, у меня нет и не будет. Так что все занятия, связанные с флорой, будут проходить стоя. Так же, к этим столешницам подвешены перчатки, которые, требую, подчеркиваю — требую, по завершению занятий вешать обратно.

Только после этих слов Ковертский, наконец, отпустил руку Ардана и вернулся за стол, где, вооружившись мелом, начал выводить на доске нечто, что отдаленно напоминало формулы из химии, вот только в них, кроме букв, добавились еще какие-то совсем непонятные символы.

И, к тому моменту, как он вывел явно неполное уравнение, студенты уже закончили шуршать плащами и цокать каблуками. Они заняли места у клумб и, действительно, у каждой из них оказалось по столику на весьма удобных креплениях. Так, стоя, боком к доске и лицом к множеству растений, студенты открыли тетради и едва ли не синхронно макнули ручки в чернильницы.

— Кто мне скажет, что в первую очередь необходимо сделать для вычисления формулы противодействия эффекту Лей? — спросил профессор Ковертский, тут же добавляя. — Отвечаем с поднятой рукой сразу после того, как я укажу на вас.

Взмыло несколько рук, и профессор указал на одного из учащихся. С места поднялся грузный юноша с неправильно сросшимся, после перелома, носом.

— Вычислить массу отравленного и…

— Понятия не имею, как вас зовут, юноша, — не дожидаясь полного ответа, перебил профессор. — но это сейчас вы знаете, что перед вам кто-то чем-то отравлен. А я спрашиваю про общее положение. Следующий. Вы…

— Нужно вычислить объем энергии Лей, содержащейся в…

— Все верно, — снова перебил профессор. — Если не помните общей формулы вычисления объема Лей-энергии в условных единицах, то это ваши проблемы. Кто помнит — может начать вычислять. На это есть пять минут.

— Профессор, — подал голос Ардан.

— Да, господин Эгобар?

— Я тут, немного, кровью теку.

— Я вижу, господин Эгобар, — лишенным всяких эмоций тоном, констатировал профессор. — А могли бы, кстати, не истекать, если бы дали госпоже Эвелесс усвоить её урок, что бывает со Звездным Магом, который плохо знает теорию.

Эльфийка никак не отреагировала на услышанное, продолжив водить ручкой по тетрадному листу.

— Кстати, — внезапно спохватился профессор. — напоминаю, что каждый, кто подвергнется на наших занятиях действию яда или какого-либо негативного эффекта от представителей флоры и фауны, может попытаться избавить себя от оного. Если у него получится раньше, чем мы с классом вычислим формулу противодействия, и я буду вынужден, — Ковертский достал ту самую колбочку с жидкостью. — вылечить студента, то я поставлю в известность вашего профессора по целительскому искусству. Он зачислит вам дополнительные балы при зачете.

Студенты явно воодушевились от услышанного, а Арди только сильнее уверился, что Ковертский не был самодуром. Ему явно требовались добровольцы для наглядной демонстрации тех или иных эффектов. Но кто, по доброй воле, захочет себя травить или чего похуже? А вот дополнительные балы для лекций по лекарскому делу, считавшемуся одним из самых сложных направлений для непрофильных студентов…

Ну и, тем более, Звездные Биология и Алхимия были тесно связаны с Целительством. Март, как-то, высказывал мнение, что к объединению двух факультетов может, когда-нибудь, добавиться и третий…

— Я могу приступать? — спросил Ардан, которого не сильно радовало все нарастающее жжение в пальце.

— Разумеется, господин Эгобар, — помахал рукой профессор. — Так, кто уже смог вычислить объем Лей? Отлично… пожалуйста, вы…

— Девять!

— Все верно. Теперь, когда мы с вами знаем исходный объем, то подставим его в формулу и получим, что нам потребуется… проклятье… не люблю математику… Хм… ах, да. Нам потребуется противодействие в, поправьте если не прав, два луча красной звезды.

Ардан, по дороге к одному из ингредиентов, на мгновение обернулся и чуть не споткнулся. Формула разрослась настолько, что едва умещалась на доске. Да и прозвучавшее «девять» не говорило ему ровным счетом ни о чем.

Что же — очередной пробел, который ему придется заполнить. Но это в будущем.

В данный момент Ардан подошел к тому самому лесному розмарину, с которым Эльфийка спутала Лей-растение. Он протянул к цветку ладонь и чуть прислушался. Прислушался к шепоткам цветков, качавшихся на легком ветерке, гулявшем по оранжерее. Прислушался к тому, как медленно, незримо, росли корни в рыхлой, влажной почве. Но на деле они суетливыми кротами рыли пути все глубже и глубже.

В этом Арди услышал осколок имени, и он произнес его и попросил цветок отдать столько, сколько нужно, чтобы помочь Ардану. В ладонь юноше легли шесть лепестков. Арди поблагодарил и разорвал связь с именем цветка.

Большинство ядовитых Лей-растений лечились зельями, основой которых становились их предки. Конечно, это не касалось сложных ядов, сваренных из них, да и кроме самого предка отравы требовались еще и другие растения.

Ардан, убрав лепестки в карман, окинул взглядом оранжерею и подошел к клумбе с первоцветами, чьи желтые кувшины склонились почти к самой земле. Он принюхался к ним и выбрал тот, что отдавал в запахе корицей. Когда-то Ардан нарвал таких целую охапку, но Анна не оценила. Нет, она любила корицу, просто человеческий нос не мог уловить этого запаха в первоцветах.

Забрав всего один бутон, Арди добрался