Склонность особи сообщать о себе недостоверную информацию развивается чаще всего в том случае, когда обман обходится дешево или, точнее, когда затраты на него можно регулировать. В то время как дорогостоящие сообщения обычно бывают правдивы, вранье почти всегда стоит недорого. Но обманывать можно и тогда, когда есть возможность отыграть назад и быстро изменить сообщение. Это наблюдается в ритуальных демонстрациях многих земных животных. Так, у многих видов птиц подражание песне соперника — дурной знак, открытая декларация агрессии. Примерно как если бы вы прицепились к кому-то в баре и начали передразнивать его, копируя все, что он говорит (в том числе его произношение). Наверняка дело окончится дракой. Но этот вид поведения существенно отличается от действительно затратных вложений, таких как большие рога, яркое оперение или ежедневные походы в спортзал, чтобы накачать мышцы. Задираться в баре нетрудно, как нетрудно без этого обойтись. Вы в состоянии контролировать свои затраты. Птица может решить, передразнивать ли пение соперника сегодня или завтра. А если соперник выглядит слишком внушительно, всегда можно отступить. Блеф как разновидность вводящего в заблуждение сообщения — рискованная вещь, но иногда риск оправдывает себя.

У инопланетных животных почти наверняка будет ритуальное поведение (как способ общения), потому что это неизбежное следствие возможности регулировать затраты на сигнал. Это не значит, что инопланетяне непременно будут играть в покер, но, как и на Земле, инопланетным животным, безусловно, придется принимать аналогичные решения, выбирая — когда рисковать, а когда пасовать.

В коллективе всегда много тем для разговоров. Коммуникация достигает вершины развития в групповой динамике, а сложность того, что вам хочется и нужно выразить, стремительно растет одновременно с вашей когнитивной способностью мыслить о вещах более комплексно. Когда между группами есть конфликт (а он всегда есть, пусть и не обязательно в откровенно насильственной форме), то необходимо как-то отличать одну группу от другой. Порой преимущества способности отличать своих от чужих очевидны; скорее всего, у вас выработались такие способы сотрудничества, которые обеспечивают группе благополучное функционирование. Ваши долгосрочные отношения с другими членами группы известны вам и остальным, поэтому социальная структура вашей группы остается стабильной.

Если в группе животных есть иерархия доминирования или даже если у них достаточно эгалитарный строй, то при условии что каждый в группе знает правила, шестеренки общественного механизма вращаются бесперебойно. У многих социальных животных, например гиен и шимпанзе, существуют четкие отношения доминирования, и нарушение границ может вызвать достаточно агрессивную реакцию. Сообщества других видов, в частности даманов, более эгалитарны — и это наилучшим образом соответствует их экологической нише. В любом случае социальная структура играет ключевую роль в выживании группы. Появление в группе новой особи нарушает динамику; зная, к какой группе вы принадлежите, и не присоединяясь к чужой группе, вы можете избежать незапланированного конфликта.

Другие преимущества уведомления о принадлежности к группе не столь очевидны. Самцы многих певчих птиц агрессивно отстаивают свою территорию, но чтут границы территории своих непосредственных соседей. Они учатся опознавать песни соседей и не рассматривают их как угрозу для своих владений. В человеческой политике мы бы назвали это «мирным сосуществованием». Однако, когда появляется незнакомый самец, его опознают как чужого по отношению к данной группе — пусть даже птицы, у каждой из которых своя отдельная территория, не составляют настоящего коллектива и не сотрудничают между собой. В результате на чужака агрессивно реагируют все — это так называемый эффект «милого врага», так как самцы-соседи теоретически «враги», но такие, с которыми можно уживаться. Информация о социальных отношениях внутри группы и между группами обычно стабилизирует эти отношения. Территориальность играет важную роль при ограниченности ресурсов, поэтому на других планетах должны быть инопланетные аналоги земных певчих птиц, отличающихся территориальным поведением. Более того, эти инопланетные птицы тоже должны уметь передавать сообщения и реагировать на них в соответствии с эффектом «милого врага».

В целом сообщения о групповой принадлежности играют для животного решающую роль при решении вопроса, доверять ли другой особи. Дельфины живут группами, которые часто рассеиваются и вновь воссоединяются. Когда между определенными особями выстроены социальные связи, то при воссоединении дельфинов важно, чтобы они могли опознать группу, где у них успешно сложилось сотрудничество, и особей, которые больше всего достойны доверия. Особенно в тех случаях, когда животным нужно не просто мирно сосуществовать, а по-настоящему координировать свои действия. Дельфины для этого обращаются друг к другу, издавая особый опознавательный свист, который служит персональным «именем». У каждого дельфина есть свой характерный свист — позывной, служащий идентификатором как для дельфина, который его издает, так и для других дельфинов, которым нужно к нему обратиться. Примечательно, что дельфины способны помнить и узнавать позывные даже тех особей, которых не видели десятилетиями.

Но если группа велика, необходимость знать каждого «в лицо» оказывается серьезной нагрузкой для мозга животного. У некоторых животных, в первую очередь у людей и других приматов, а также дельфинов, развился очень крупный мозг, что, вероятно, в немалой степени было обусловлено задачей отслеживать «список друзей». Возможно и альтернативное «низкотехнологичное» решение — когда каждый член группы сигнализирует о своей принадлежности к ней, так что нет необходимости запоминать имена каждого. Осы способны распознавать членов своей семьи по запаху гнезда, который несет на себе каждая проживающая в нем особь; им не нужно запоминать друг друга персонально — кто пахнет домом, тот и домочадец. Это напоминает картину после футбольного матча, когда вы моментально замечаете, в каком баре собралась толпа в синих шарфах, а в каком — в красных, и делаете для себя выводы, чем закончится поход в каждое из заведений.

Но, конечно, коллектив нужен людям не только для того, чтобы пить и петь на вечеринках. Мы строим соборы, радиотелескопы и космические корабли, ищем способы понять инопланетян, надеясь когда-нибудь познакомиться с ними. Мы координируем наши действия, и для этого нам нужно передавать друг другу очень сложную информацию — математические формулы, чертежи, рукописи книг. Как ни удивительно, совсем немногие группы животных демонстрируют этот тип взаимодействия. На Земле крайне мало примеров животных, передающих друг другу достаточно информации для сложной координации действий.

Исключение на первый взгляд составляют общественные насекомые. В разделе 6 рассказывалось о том, как пчелы достигают консенсуса и принимают решение о переселении роя, как муравьи и термиты добиваются поразительных успехов в строительстве, которые, очевидно, были бы невозможны без той или иной формы координации действий тысяч особей, трудящихся на общее благо. Но эта координация по своей природе отличается от координации в человеческом понимании — такой, как, например, при строительстве Маллардовской радиоастрономической обсерватории при Кембриджском университете. Вспомните, как этим надоедливым муравьям всегда удается найти дорогу на вашу кухню; они ползут цепочкой друг за другом почти по прямой линии, отклоняясь от маршрута только тогда, когда у них на пути оказывается препятствие. Да, они определенно координируют свои действия. Но их координация — это эмерджентный эффект, появляющийся в результате простейшего процесса. Перед нами очевидный пример сложного поведения, возникающего на базе очень простых поведенческих решений. Они находят дорогу по запаху — химическим следам сотен муравьев, которые прошли до них. Координационный сигнал у них один-единственный: «Я здесь был». Конечно, в этом сложном поведении задействован и тот факт, что по степени выветривания запаха муравьи могут определить, давно ли их товарищи побывали на этом месте (иначе бы на кухонном полу образовалась мешанина противоречивых сигналов). Но сам сигнал хотя и может отличаться по мощности, дает информацию лишь об одном факторе. Все, для чего муравьи могут его использовать, — это находить еду (или врагов).