– Ну да, – вздохнул я, – был там такой известный алхимик… когда-то. Я, кстати, удивлен: думал, ты опять лекарство понесешь кому-нибудь.

– Да нет, сегодня госпоже Скарде никак нельзя болеть головой, – хмыкнул Риис и поднял на меня свои голубые с хитринкой глаза. – Я вот тоже удивлен, дар, – серьезным тоном произнес он.

– Чем? – чувствуя подвох, все-таки спросил я.

– Сальта вчера вам кровать с такой любовью готовила, – с грустью произнес парень. – Еще с утра начала… А вы опять со своим кабаном на скамейке спали… – тяжело вздохнув, констатировал он. – Ну почему вы так с ней? Она же не заснет сегодня, если вы опять, значит, с кабаном… Нет! Вы не подумайте, – парень, притворно ужаснувшись, выставил перед собой испачканные реагентами руки, – я не хочу сказать, что кабан у вас плохой, но…

– Один – один, – хмыкнул я, поднялся с земли и, отряхнувшись, направился в сторону дома. – Где, говоришь, кровать?

– В мужской половине, справа, – донеслось до меня, – конечно, не скамейка, но…

– Можно с вами поговорить, дар? – Из дверного проема, заставив меня вздрогнуть от неожиданности, мне навстречу шагнула Сальта.

– Конечно, – пожал плечами я, сел на ту самую скамейку, неподалеку от сопящего Мрака, и указал девушке на место рядом с собой.

Девчонка покачала головой, на ее лице отразилась нешуточная борьба, она несколько раз вздохнула и на одном дыхании выпалила:

– Я хотела извиниться перед вами, дар. Мне действительно неудобно за то, что я вела себя сегодня как истеричка. Я обещаю, что больше такого не повторится никогда. – Лучница, наконец, села рядом, закусив нижнюю губу, и уставилась куда-то в сторону.

– А, ты об этом, – пожал плечами я. – Да все в порядке, ничего страшного не произошло – вполне нормальная реакция на первый бой. Так что не бери в голову. – Я посмотрел на ее красивое, напряженное лицо и добавил: – В обычной обстановке меня можно называть на «ты», к тому же у тебя это сегодня уже неплохо получалось.

– Вы правда не сердитесь на меня, дар? – девушка откинулась к бревенчатой стене дома и немигающим взглядом посмотрела на хмурое беззвездное небо. – Я ведь даже тогда, когда эти твари пришли в Уриату, так не рыдала, – они там… моя мать… – Сальта сглотнула подступивший к горлу комок, – они ведь там всех…

– Спокойно, – я положил свою руку ей на ладонь, пытаясь успокоить, и тут мое тело словно скрутило судорогой…

– Доча, беги!!! – ворота содрогаются под ударами рыцаря Смерти. У частокола под бревенчатым настилом среди множества тел – тело ее матери. Обожженное лицо, сгоревшие волосы, мертвая рука сжимает охотничий лук… В живых уже почти никого не осталось.

– Беги, доча!!! – кто-то трясет ее за плечи.

– Кто? Зачем?

– Да приди ты в себя! – Отец, его доброе морщинистое лицо сейчас искажено в жуткой гримасе.

Внезапно звуки накрывают ее сознание. Шум дождя, треск ворот, хрипы раненых и дым, ползущий от горящих домов по земле.

– Отец! Нет! Я не могу! – кричит она в родное лицо. – Они маму!..

– Ее уже не спасти, доча. Уходи, я не хочу потерять еще и тебя. Там раненые увели детей. Лаз за старым сараем. Ты знаешь, – сбиваясь, бормочет отец. – Иди с ними… если не ты, то кто за нас отомстит… Отомсти… но сейчас уходи.

В глазах отца слезы… Он же никогда не плакал! Как?! Или это просто дождь?

Демон прижимает ее к груди, гладит по голове, словно маленькую, а потом отталкивает от себя…

– Уходи…

Мокрая глина скользит под ногами, Сальта бежит в противоположную от ворот сторону. Падает, больно ударяясь коленом о камень, не выпуская из рук старого отцовского лука. Тетива на нем порвана, но она не бросит его никогда. Ей ведь нужно мстить! «Твари! Какие твари! – Дождь смывает со щек слезы бессилия и боли, перед глазами обожженное лицо матери. – Ну почему так?! За что?!» Сзади раздается оглушительный треск, и, обернувшись, она замечает, как в рухнувшие деревенские ворота врываются закованные в латы скелеты. Впереди огромная черная фигура. Даэрон взмахивает своим огромным мечом и одним движением срубает голову бросившемуся к нему демону в синей, расшитой золотыми цветами рубахе.

– Оте-е-ец! – Девушка, содрогаясь в рыданиях, выхватывает из колчана стрелу и, скрипнув зубами, роняет ее на землю – проклятая тетива!

У ворот все кончено… Ее пока не видит никто. Она должна быть сильной! Так всегда говорил ей отец! До крови закусив нижнюю губу, чтобы унять слезы, Сальта забегает за сарай и протискивается в неширокий лаз.

Впереди спины уходящих в сторону Баланы соплеменников. Хромающий Херд тащит на себе бесчувственное тело Рииса, Зара поддерживает качающегося Сурата, идущая позади всех Хадежа с маленьким Малком на руках подгоняет остальных выведенных из деревни детей. Когда лучница догоняет своих, ни на глазах, ни в душе у нее слез больше нет. Только всепоглощающая ненависть…

– Давай. – Сальта принимает у хрупкой Зары готового вот-вот потерять сознание Сурата. – Смотри за детьми, – бросает она подруге и в последний раз оборачивается в сторону горящей за их спинами деревни…

– Дар! Криан! – Перед глазами встревоженное лицо демонессы. Голова раскалывается от только что откатившегося видения. – Что с тобой?

– Все в порядке, – выдыхаю я, трясу головой, привычно достаю из инвентаря фляжку и делаю пять глубоких глотков. – Так иногда бывает, – чуть виновато пожимаю плечами я и протягиваю фляжку Сальте. – Будешь?

– Ты словно окаменел. – Девушка берет у меня из рук емкость, делает пару глотков и, морщась, возвращает флягу. – Мерзость какая! Как вы эту дрянь только пьете?

– Я вот что хочу сказать, – после некоторой паузы я поднимаю на девушку глаза. – Даэрон мертв, твои родители отомщены…

– Эта мразь всего лишь пешка в руках Дважды проклятых, – не отводя взгляда, произносит лучница, – и я поклялась убить столько тварей, сколько можно. Сколько еще таких Даэронов бродит по территории сатрапства?

– Не знаю, – пожимаю плечами я, – есть еще, наверное, парочка.

– Видимо, ты хотел узнать, почему мы пошли за тобой, дар? Потому что рядом с тобой есть возможность мстить, и нас всех это устраивает…

Я смотрю в ее глаза и понимаю, что та ненависть, которая поселилась в душе Сальты, не делась никуда. Как бы только ее не стало еще больше…

Некоторое время мы молча сидим, слушая скрип качающихся от ветра фонарей и сиплое дыхание Мрака. Первой молчание нарушает девушка.

– Пора спать, дар, завтра будет веселый день. – Сальта поднимается со скамейки и потягивается, словно огромная кошка. – Кстати, на лавке спать сегодня не обязательно, если, конечно, ты не любишь спать под дождем.

– Спасибо, что выделили мне кровать, – улыбаюсь я, следом за ней вставая со скамейки. – Риис уже просветил меня на эту тему.

– А что он еще тебе сказал? – настороженно спрашивает меня лучница, а в ее взгляде, направленном на увлеченного своей работой алхимика, читается обещание скорой, мучительной смерти.