Адептка протянула руку и указательным пальцем обрисовала первые возникшие слова:

– Ашада импери Хагмор.

– Хагмор – род моей матери. – Иврос скрестил руки на груди. – Читай дальше.

– Сархис Норлан. – Гвин обвела пальцем серые руны и бережно коснулась слабо мерцающих символов под ними. – Иврос импери Хагмор.

Адептка повернулась к нему с выражением полнейшего недоумения на лице.

На губах колдуна блуждала довольная улыбка.

– Матушка приводила меня сюда в детстве множество раз. – Он обвел жестом помещение. – Рассказывала, что давным-давно здесь жили наши предки, которые ушли в леса и скрывались от любопытных глаз. Кровь Нордвуда – их кровь. Кровь Хагмор. Хагмор должны оберегать эти земли, потому что это владения нашего рода. И если этого не делать, жертва предков будет напрасной.

– Ты говорил, что твоя мать была лесной ведьмой. – Гвин с недоверием прищурилась. – Ты соврал мне?

– Нет. – Иврос повел бровью. – Моя мать была ведьмой и жила одна в этом лесу. Она похоронила всю родню за две зимы до того, как повстречала отца в чаще. Отец охотился. Мать попалась. Они полюбили друг друга. Родился я. Мать радовалась, что род не прервется на ней. Отец забрал нас к себе. Хотел показать ей весь Нордвуд целиком. Но однажды мать встретила Мейхарта.

Иврос откашлялся. Замолчал.

Гвин вновь повернулась к рунам. Прошлась вдоль стены до самого окна, читая про себя имена. Она бегала по ним кончиками пальцев. А Ив не сводил с нее глаз.

Руны ветвились повсюду. Некоторые выглядели значительно древнее прочих. Целые поколения. Люди с невероятными способностями, что родились, состарились и умерли в этих стенах. Втайне и одновременно на виду.

Адептка почувствовала, как от волнения пересохло во рту. Она дошла до стеклянной стены, что выходила в море. Волны много столетий бились в нее с внешней стороны, но чары в крепости оказались настолько сильны, что стихия не могла нанести урона бугристому стеклу. Лишь запачкала его солеными разводами. Но дневной свет все равно проникал сквозь белесую толщу.

– Ты обещала рассказать мне о моей маме, Гвин. – Мужской голос вывел адептку из состояния шока. – Я привел тебя в Бастион. Слово сдержал. Твоя очередь.

Адептка повернулась к нему. Иврос стоял, прислонившись спиной к стене. Аккурат возле имени матери.

– Две тысячи лет назад образовалась особая каста магов, – начала Гвин, пристально глядя в золотые глаза колдуна. – Это были люди великих способностей. Они без труда подчиняли себе нити энергии. Играючи обращались с материями. А мир любил их взамен. Мир тянулся к ним. Охотно уступал их воле, потому что в каждом таком маге сливались силы тех мест, где он обосновывался. Чем дольше маг жил на одном месте, тем крепче была эта связь. И тем страшнее становилась сила мага. Сила породила власть. Власть породила амбиции. Амбиции стали семенем превосходства. И маги решили, что этот мир принадлежит им одним. Ибо она была лишь у них. Чистая и совершенная. Кровь импери.

Гвин почувствовала, как стало тяжело дышать. Один из самых страшных уроков истории оживал сейчас прямо перед глазами. Волею случая она очутилась в эпицентре. Отец бы пришел в восторг, конечно.

Адептка расстегнула плащ. Стянула его с себя с облегчением.

– Это были кровавые и безжалостные времена, Ив. – Она тряхнула головой. – Импери в своей жажде власти не знали пощады. Тогда другим кастам пришлось объединиться против них. Маги ирхи – те, кто тратил годы на обучение чародейству. Маги окулус – те, кто входил в состояние глубокого транса и сам сливался с энергиями. Даже две враждующие церкви, Света и Тьмы. Все объединились. Восстали против тирании. И свергли древних импери. Вырезали почти каждый правящий род.

Адептка снова замолчала. Она прислушалась. Почудилось на миг, что золотые руны на стенах внимают ее словам. Внимают и возмущаются. Едва различимо вибрируют. Тем же самым светом, что и энергия Ивроса. Живое чистое золото. Здесь его столько, что, войди она в транс, разум рассыплется под натиском. Наверняка еще и призраков увидит. Сколько их может собраться сейчас здесь, внутри заброшенного склепа? От подобных размышлений Гвин стало не по себе.

– Иди сюда, – позвал колдун, указывая на круглый алтарь в центре комнаты. – Присядь. Ты побледнела.

Гвин нехотя подошла к большому камню и опустилась на него. Положила плащ рядом. Подошедший Иврос сел подле.

Он нахмурился.

– Тебе нехорошо? Мы можем уйти, если хочешь.

– Тут просто душно, – пробормотала адептка.

– Ты права. – Иврос тоже снял тяжелый плащ и бросил рядом. – Ты сказала, что почти всех импери уничтожили. Продолжай.

В его тоне не было гнева, приказа или раздражения. Лишь любопытство.

Гвин поерзала на камне. Пристегнутый к поясу топорик звякнул о шершавую поверхность.

Неуютное чувство не покидало адептку. Она в подземном склепе древнейшего рода сидит на алтарной плите, которая использовалась неизвестно для чего, и обсуждает с импери истребление его предков. А еще даже прошлый, насыщенный событиями год не закончился.

Интересно, во что еще она успеет втянуть себя до Йоля?

– Маги основали академии и стали адептами, придумали для себя четкую иерархию и свод строгих правил, – продолжала она. – Две Церкви перестали враждовать, как ты знаешь.

– Не знаю. – Иврос поджал губы. – Увы. Матушка богам не поклонялась. Отец и подавно.

– Есть две Церкви. – Гвин вздохнула. – Тьмы и Света. Если совсем упрощать, то все законы Церкви Тьмы основаны на наказаниях за грехи. А Церкви Света – на прощении и раскаянии. Но вместе они образуют Великий Собор. С тех самых пор, как были уничтожены импери. Впрочем, отголоски их влияния дошли и до нас. К примеру, сохранился Император. Только теперь это не всесильный тиран, а выборное лицо, которое объединяет все королевства в Империю. А еще Императором могут избрать любого человека. Обычно это маг. Поскольку маги более образованны, крепки, бесстрастны и могут постоять за себя в случае необходимости. Но порой выбирают жрецов, ученых или других достойных людей.

– Представляю, как рвутся к власти снобы вроде Мейхарта, – усмехнулся колдун.

– Никто не рвется, – адептка покачала головой, – потому как в здравом уме такая ответственность мало кому интересна. Часто Императоры сами готовят преемников. И уже из их числа выбирают нового после смерти старого.

– А что импери? – спросил Иврос. – Судя по тому, где мы с тобой находимся, истребили не всех?

– Не всех, – согласилась Гвин, медленно кивая. – Кровь импери веками всплывала тут и там. Потому как подобные маги очень привязаны к своим землям. Но после войны оставшиеся импери старались жить мирно. Они ни во что не вмешивались, оберегали свои вотчины. Но