время. Хотя бы этот лишний час. В том месте, где он рос. Еще немного насладиться его присутствием, с удовольствием купаясь в вибрациях силы, исходящей от него.

Однако домыслы адептки не оправдались. Терновый Бастион не походил на покинутый старый замок. Скорее, на место, где давно не убирались. Кроме того, с появлением Ивроса в каждом из помещений темнота точно рассеивалась, уступая место приглушенным сумеркам. Здесь не было страшно или жутко. Не гулял по коридорам ветер. Не стучали разбитые ставни. Половицы не скрипели. Да и эхо их голосов не звучало зловеще. Замок пребывал в состоянии глубокого летаргического забытья под действием тех чар, что питали его.

Вся мебель выглядела добротной и крепкой, но интерьеры выдавали как минимум позапрошлый век. Ткани портьер не осыпались. В коврах не было вытоптанных дорожек. Вокруг канделябров отсутствовали жирные пятна от воска. В комнатах не пахло сыростью или затхлостью. Лишь пыль. Она толстым слоем лежала повсюду.

И все же Гвин мысленно призналась себе, что, несмотря на всю внешнюю старину, Бастион ей нравился. Он свято берег наследие прежних хозяев. И явно радовался тому, что последний из них сейчас бродит из комнаты в комнату. Если здание вообще может радоваться, разумеется.

– А вот здесь мамина любимая комната, – сказал Иврос, толкая тяжелую дверь.

Они очутились в просторном помещении с высоким потолком. Колдун прошел внутрь и поднял фонарь. Гвин засмеялась, с восторгом оглядываясь по сторонам на многочисленные шкафы, полки, книги, бутыли, инструменты и прочее.

– Что такое? – с улыбкой спросил Иврос.

– Как будто в Академию попала. В один из наших рабочих кабинетов, – ответила адептка. – Чародейский хаос во плоти.

Она прошлась по комнате, касаясь кончиками пальцев отдельных запыленных предметов. Иврос в это время поставил фонарь на один из столов и присел на край, наблюдая за ней. Гвин остановилась возле огромного полотна в простенке меж книжными шкафами. На плотной черной ткани золотыми нитками был вышит изящный паук.

– Что это? – Она нахмурилась, разглядывая изображение.

– Герб рода Хагмор вроде как. – Иврос скрестил руки на груди.

– Очень символично для импери, – с восхищением заметила женщина. – Пауками называют особо сильных чародеев. Кто достиг особого мастерства в сплетении чар. Нити энергии подчиняются им с легкостью.

Гвин невольно покосилась на Ивроса. Из него бы вышел восхитительный Паук. Идарис бы лежал у его ног. Она даже ощутила укол ревности, размышляя на эту тему.

– За время службы в Академии я видела всего несколько настоящих Пауков, – призналась адептка. – В основном это были архимаги. Настолько старые и почтенные, что их уже не смели никуда вызывать или беспокоить.

– И чем же они занимались? – спросил колдун.

– Научными изысканиями и наставничеством. – Гвин пожала плечами. – Мало кто дослуживается до архимага. На это обычно уходит больше пятидесяти лет. Не у всех терпения хватает. Да и к чему? Лишняя ответственность. Ее у адептов и так предостаточно. Ректор Академии Идариса вообще доверенное лицо самого Императора. Его даже прозвали левой рукой империи. Слышал о нем?

– Нет конечно, – усмехнулся колдун.

Адептка повернулась к нему. Иврос все так же сидел на краю большого стола, что был сплошь завален пыльными свитками.

Гвин прислушалась к ощущениям. Сила колдуна пребывала в покое, едва ощутимо пульсировала вокруг него в такт биению сердца. Ей почудилось, что она ощущает исходящее от него тепло. Чувствует запах кожи. И аромат крови с нотками железа и соли. От последней мысли во рту пересохло, а в груди волнительно защемило. Все это было так странно и пленительно. Так непохоже ни на одни известные ей чары. Не говоря уже об обычном плотском влечении.

Она тряхнула головой, чтобы поскорее рассеять назойливый образ. Зажмурилась.

– В чем дело? – донесся низкий голос.

Ив подошел ближе.

– Тебе нехорошо?

Она вмиг оказалась подле него. Обвила руками. Уткнулась лицом в грудь. И, не открывая глаз, спросила:

– Зачем ты показываешь мне замок?

Иврос бережно заключил ее в объятия. Поцеловал в макушку. И глубоко вздохнул. А затем прижался подбородком к густым алым волосам и тихо ответил:

– Если вдруг наши дороги разойдутся и мне придется уехать, я хочу, чтобы ты знала, – он снова поцеловал ее волосы, – что всегда сможешь прийти сюда и найти здесь кров. Лес пропустит тебя. И выпустит. По первому твоему желанию.

– Ты в этом уверен? – с сомнением спросила Гвин.

– Конечно. – Он погладил ее по спине. – Нордвуд любит свою королеву.

Женщина замерла в его объятиях. Кажется, даже дышать перестала. Вслушивалась в стук его сердца. Непокорного, смятенного и горячего. Не желающего подпускать к себе никого, но несущего благо. Совсем как ее собственное. И совсем как это причудливое место в лесной глуши.

– Я не хочу, чтобы ты возвращалась в Высокий Очаг, – сказал Ив. – Не ходи туда. У меня нехорошее предчувствие, Гвин.

Адептка нехотя отстранилась от него. Заглянула в золотые глаза. Она прочла в них сомнения, которых прежде за колдуном не замечала.

– Если это из-за того, что я не рассказала о своих планах, то тебе нечего опасаться, – заверила она. – Я лишь проверю одно предположение, которое может и не оправдаться вовсе. – Она бросила задумчивый взгляд на изображение паука на гербе. – И у меня даже есть мысль, как это сделать.

Решили ехать налегке. Свои вещи Иврос оставил в Бастионе. Гвин же перебрала сумку и взяла только самое необходимое. Прочее осталось на круглом столе в эркере кухни, включая кинжал, которым она угрожала Ивросу утром. В итоге сумка стала легче и худее в четыре раза, чему тот несказанно обрадовался. Адептка же от комментариев воздержалась, одарив его одним из самых суровых взглядов.

Она надела плащ и застегнула потуже. Ночное путешествие по заснеженному лесу обещало весь холод грядущего Йоля, от которого едва ли мог спасти заколдованный медведь. Пронизывающий до костей мороз.

– Береги себя, Гвин. – Иврос вдруг поймал руку адептки и притянул ее к себе. – Обещай, что будешь осторожна с Мейхартами.

– С королем – конечно, – Гвин невольно закусила губу, стараясь не думать о том, что Ив вновь оказался слишком близко, – но Кевендил не опасен. Он не похож на Бариана, поверь.

– Женщина. – Иврос прижался лбом к ее лбу. – Слушай меня внимательно и запоминай: любой Мейхарт опасен, каким бы тихоней он тебе ни казался. Не дай себя обмануть. Кевендил – сын своего отца. Они неразлучны. Принц выполнит любую отцовскую волю не задумываясь. Будь бдительна и очень осторожна в своих изысканиях.

Он с нежностью погладил ее по руке. Нащупал пальцами нечто похожее на шрам. Повернул ладонь Гвин к свету и наклонился.