как мы убедились, копыта возникали в истории млекопитающих неоднократно, поэтому сами по себе они не являются надежным признаком происхождения. Может быть, эти животные родственны другим крупным млекопитающим вроде слонов или являются курьезным ответвлением какой-то иной группы, например грызунов? А может быть, они вообще не имеют отношения к северным плацентарным, а представляют собой отдельную ветвь на эволюционном древе, отделившуюся в далекой древности?

Разрешить эту загадку удалось лишь в 2015 г. Две группы молекулярных биологов сумели выделить белки из Дарвиновых макраухении и токсодона. Обычно в ископаемых остатках трудно найти мягкие ткани, а то и вовсе невозможно, но оба вида млекопитающих дожили до последнего ледникового периода, поэтому их кости сохранились куда лучше, чем более древние скелеты из палеоцена и эоцена. Когда эти белки внесли в базу данных и использовали для построения родословного древа, оба вида легли в один кластер с непарнокопытными Северного полушария. Через два года это подтвердилось благодаря еще более надежному доказательству — ДНК макраухении.

Тест «на отцовство» сработал, оказалось, что южноамериканские копытные — по крайней мере, в большинстве своем — являются близкими родичами лошадей, носорогов и тапиров. Вероятно, они произошли от «архаических» плацентарных типа кондиляртр Нью-Мексико, которые распространились через острова, связывавшие Северную Америку с Южной в палеоцене. Затем, когда палеоцен уступил место эоцену, Южная Америка оказалась полностью изолирована от Северной, и пути северных и южных групп разошлись. Северные мигрировали во время ПЭТМ, уменьшились и снова выросли в Северной Америке и распространились по Азии и Европе, где некоторые пристрастились к водяным лилиям на берегу озера Мессель. Южные могли эволюционировать как им вздумается и приобрели необычные черты, но вместе с тем конвергенция дала им копыта, бивни, хоботы, однопальцевые стопы и непрерывно растущие зубы, как и у их северных собратьев. Поскольку южноамериканские копытные были изолированы от северной родословной линии — являя собой отдельный эволюционный эксперимент, — они приобрели несколько иные варианты этих конвергентных признаков и в иных сочетаниях. Продолжая эволюционировать от эоцена до ледникового периода, южноамериканские копытные становились все более непохожими на своих далеких северных родичей.

Дарвиновы копытные — не единственные представители островного сообщества млекопитающих Южной Америки, которое развивалось, по словам Джорджа Гейлорда Симпсона, в «великолепной изоляции». Некоторые из этих млекопитающих, как и южноамериканские копытные, вымерли. Другие и поныне остаются характерным компонентом дождевых лесов Амазонии, андских лугов и патагонской пампы.

Среди них животные, чьи ископаемые остатки тоже попадались Дарвину: ленивцы и броненосцы, которые наряду с муравьедами входят в более широкую группу ксенартр, или неполнозубых. Напомним, что ксенартры — одна из четырех главных ветвей родословного древа плацентарных. Они отделились от ствола у самого основания и, таким образом, являются одними из самых примитивных плацентарных. Их заковыристое имя связано с дополнительными сочленениями между позвонками, которые укрепляют и стабилизируют позвоночник, — вероятно, адаптацией, унаследованной от роющих предков. Их предки, по-видимому, прибыли из Северной Америки в конце мелового периода или в начале палеоцена, возможно, одновременно с предками южноамериканских копытных, а на Южно-Американском материке диверсифицировались и дали нынешнее разнообразие ксенартр — около 30 видов.

Ксенартры — одни из самых фотогеничных млекопитающих. Ленивцев порицают за малоподвижный образ жизни, но нельзя не признать, что они очаровательны, когда свисают с деревьев вверх тормашками, уцепившись длинными когтистыми лапами, и жуют листья, а их шерсть зеленеет симбиотическими водорослями, помогающими им сливаться с лесным пологом и избегать внимания ягуаров. Броненосцы примечательны другим: по облику они совершенно не похожи на млекопитающих — их туловище покрыто костными пластинками, которые называются остеодермами. Они растут внутри кожи и смыкаются, как сегменты футбольного мяча. При нападении ягуара некоторые броненосцы умеют сворачиваться в твердый как камень шар и становиться неуязвимыми.

Ягуары, досаждающие современным ленивцам и броненосцам, — новоиспеченные иммигранты в Южной Америке; они прибыли туда всего 2–3 млн лет назад. Когда Южная Америка была островным континентом, по ней не бродили ни кошки, ни собаки, ни медведи. Десятки миллионов лет ксенартр и южноамериканских копытных изводили млекопитающие совершенно иного типа, занимавшие ниши хищников с палеоцена до нескольких миллионов лет назад. Кем они были? Ответ неожиданный: даже не плацентарными. Это были метатерии, представители линии сумчатых, выкармливающие микроскопических детенышей в сумках. Мы чуть не забыли о метатериях по ходу рассказа, когда они вымерли на континентах Северного полушария, но в Южной Америке (а затем в Австралии) обрели второе дыхание, возродившись на окраинах, еще не полностью захваченных плацентарными. В своих новых островных царствах они сумели вернуть свое положение, которого достигли в конце мелового периода, до того, как все изменил астероид.

Метатериевые хищники Южной Америки называются спарассодонтами и впервые были описаны в конце XIX в. Флорентино Амегино. Увидев их живьем, вы бы, скорее всего, не распознали в них метатериев — по крайней мере не проверив, нет ли у них ниже пояса мешочка. Они не походили на кенгуру или коал — современных знакомых нам сумчатых, — но копировали всевозможных плацентарных: ласок, собак, кошек, гиен и медведей. Один из них, тилакосмил (Thylacosmilus), обладал огромными клыками-саблями на верхней челюсти, которыми он вспарывал брюхо добычи, чтобы выедать внутренности. Вы бы не усомнились, что это саблезубый тигр — знаменитый представитель крупных кошачьих ледникового периода. Это очередной пример конвергентной эволюции, один из самых поразительных во всей палеонтологической летописи. Настоящие хищные — кошачьи и псовые — появились только в конце эоцена, но метатерии уже добрались до Южной Америки, и они имитировали плацентарных. Или это плацентарные Северного полушария имитировали метатериев? Так или иначе, спарассодонты типа тилакосмила были впоследствии вытеснены ягуарами и другими ныне живущими плацентарными хищниками, распространившимися на юг, но в Южной Америке остается немало их родственников — около ста видов опоссумов и других сумчатых.

Сумчатые саблезубые и другие спарассодонты питались южноамериканскими копытными — это установлено по найденным на костях жертв следам от их зубов. Ленивцы тоже могли быть аппетитной добычей, как и броненосцы, если только удавалось их вскрыть. Были и другие животные, которыми закусывали сумчатые хищники: длиннолапые древолазы с большим мозгом и пухляши с торчащими резцами, рывшиеся в палой листве или плескавшиеся в лесных ручьях.

Приматы и грызуны. Настоящие, плацентарные, а не странные сумчатые версии. Откуда они взялись?

Генетический тест[34] отвечает на этот вопрос, и это поразительно. Они пришли из Африки. Родословные, построенные на основании ДНК и палеонтологических данных, помещают южноамериканских приматов и грызунов среди разнообразных африканских групп. То есть они были пришельцами с континента, отколовшегося от Южной Америки за десятки миллионов лет до того, в меловой период, а в эоцене,