Так что я медленно отстраняюсь, вытираю слезы тыльной стороной ладони и пытаюсь стряхнуть жалость к себе.

Нельзя так ронять лицо, но есть в Чарли что-то такое, от чего я чувствую себя спокойно и в безопасности. В его компании я не пытаюсь притворяться. Я не обязана быть амбициозной бизнесвумен Роуз или Роуз душой вечеринки, ведь иногда это последнее, чего мне хочется.

А с Чарли я – просто я. Как будто я нажала на кнопку перезапуска, и она наконец сработала. Или это мой истерзанный горем и восприимчивый мозг пытается все идеализировать?

– Может, тебе лучше поспать. Долгий был вечер, – говорит Чарли, поднимаясь. – Ты хороший человек, Роуз. Вряд ли стоит себя так истязать, мм?

– Спасибо.

– Воспользуйся этим временем, чтобы все обдумать и исцелиться, – мягко продолжает он. – А если захочешь поговорить – я рядом. Никаких больше сообщений и записок. По-настоящему. И ты сильнее, чем готова признать.

Я тоже встаю, стискивая в руках кружку, будто она сможет меня поддержать после того, как я излила душу незнакомцу.

– Думаешь?

– Поверь мне, я знаю.

– Спасибо за все, Чарли.

Мы оказываемся лицом к лицу, и притяжение между нами так сильно, что его сложно игнорировать. Я жажду его прикосновений. Вдали от него я будто холодею.

– Твоя очередь спать наверху, – напоминаю ему я, пытаясь разрядить обстановку. – Наслаждайся.

– Ну, у тебя тут есть камин, – улыбается он.

Эти ямочки…

– Буду держать ухо востро, вдруг вернется наш блудный сын Макс, – шепчу я, когда он ставит заслонку и подкидывает в очаг пару поленьев. – Спасибо, что выслушал и был так мил со мной. Опять.

Он нежно опускает руки на мои плечи, мое тело тут же отзывается на прикосновение.

– Спокойной ночи, Роуз. Спи крепко, – говорит он, и мне кажется, что мое сердце вот-вот разорвется. Я открываю глаза. Мы оба медленно дышим. Его взгляд падает на мои губы.

Кажется, он меня поцелует.

Боже, как же я этого хочу.

Но я не могу позволить ему это сделать, так что быстро отступаю на шаг, и его руки повисают вдоль туловища, скользнув по моим предплечьям.

– Спокойной ночи, Чарли.

Он выглядит таким же расстроенным, какой себя ощущаю я, но не пытается надавить, за что я ему очень благодарна. Он знает, как я уязвима, не знает только почему.

Так что я смотрю, как он выходит из комнаты, аккуратно прикрывает дверь, а потом залезаю на диван и крепко обхватываю подушку, мечтая о том, чтобы это был он.

Вот бы я могла просто поплыть по течению и влюбиться в такого, как Чарли, веселого, прекрасного мужчину, не оскверняя этим воспоминания о Майкле. Не причиняя боль другой женщине. Как бы мне хотелось, больше всего на свете, позволить себе быть собой и научиться снова себя любить.

Как бы хотелось.

3 дня до рождества

Глава двадцать четвертая

Чарли

– Ты скучаешь по моим завтракам? Перестань, Хелена, ты тоже отличный повар!

Это, конечно, полная чушь, но очки за креативность я бы накинул. Последняя причина, почему она по мне скучает, кажется притянутой за уши.

Я ставлю ее на громкую связь, занимаясь собственным завтраком, и не могу отрицать, что ее цепляние за любые соломинки вызывает улыбку. Она очень хочет, чтобы я вернулся домой.

– Завтрак у тебя так же хорош… Ха-ха, нет, я ничего по-другому не делаю, дорогая. Все делаю так же, как тебе показывал кучу раз.

Вчера она не могла вспомнить пароль от «Нетфликса», а когда я прислал его, этого было недостаточно, ведь смотреть рождественские фильмы без меня слишком грустно.

Сегодня дело в моих завтраках, завтра будет в чем-то еще.

– Сосиски, яйца и бекон, – говорю ей я, хотя список ингредиентов она знает наизусть. – Сбоку грибы. Немного дрожжевого хлеба для ирландскости. И, знаешь, я люблю еще добавлять печеную фасоль…

– Никакой фасоли! От нее хлеб размокает!

– Видишь, тебе вообще не нравится мой рецепт. Твой намного лучше.

В руке у меня лопатка, через плечо перекинуто кухонное полотенце. Улицу укрыло снегом, и для отличного утра осталось только, чтобы вернулся Макс – и я уверен, довольно скоро это произойдет. Я даже слушаю дурацкие рождественские песни, которые выбирает для меня Хелена: для нее это все какая-то забавная игра. А после того как я дал обещание Ребекке – она внезапно позвонила сегодня утром, – я стараюсь не уклоняться от праздничного настроения, тем более что большой день так близко.

Я не рассказал ни Ребекке, ни Хелене о пропаже Макса, которого не было дома уже девять часов. Но я знаю своего пса и верю, что он скоро вернется, хотя и не отрицаю, что начинаю немного переживать.

– Доброе утро. Выглядишь счастливым. Ой, ты по телефону говоришь!

Роуз закрывает рот ладонью и пятится из кухни, даже не успев зайти, но я зову ее обратно.

– Нет-нет, заходи, садись, – быстро говорю я. – Я тут решил устроить пир. Хочешь?

– Это кто, Чарли? Роуз?

Роуз морщит нос и кивает на телефон, из динамика которого льется голос Хелены. Я прислонил его к заварочному чайнику, чтобы руки оставались свободны и я мог ходить по кухне.

– Да, Хелена, это Роуз. Спустилась позавтракать.

– Привет, Роуз!

– Привет, Хелена, – тихо говорит Роуз, и вид у нее очень удивленный.

– Так, Чарли, следующая песня – Rockin’ Around the Christmas Tree, – щебечет Хелена. – Мой новый фаворит. И включи погромче, чтобы я тоже слышала.

Я закатываю глаза и жестом показываю Роуз, чтобы та садилась за милый круглый деревянный столик у окна, в дальней части кухни. Кажется смущенной, но, состроив забавную мордашку, усаживается на стул.

– Мы с сестрой слушаем рождественские песни, и она ужасно требовательная, – шепчу я Роуз в ухо.

Она вскидывает голову.

– Твоя сестра? – озадаченно спрашивает Роуз. Я киваю. – Хелена твоя сестра?!

– Да, – шепчу я так, чтобы Хелене не было слышно. – Я впервые провожу Рождество без нее и чувствую себя ужасно виноватым, поэтому решил, что мы сегодня можем послушать вместе музыку. Хочешь к нам присоединиться?

Роуз выглядит потрясенной. Не уверен, упоминал ли я Хелену прежде, но она, кажется, не знала, что у меня есть сестра. Нам еще так много предстоит узнать друг о друге.

– Алекса[10], поставь «О Святая ночь», – говорю я колонке на столешнице. В сковородке шкворчат сосиски, а бекон плюется жиром.

– Я танцую, Чарли! А ты танцуешь? – раздается голос Хелены, едва слышный за музыкой.

– Я готовлю, Хелена. С тобой потанцует Роуз.

Роуз качает