— Светлана Кондратьевна, — упрямо повторила Арина, подумав некстати, что странный инструмент, кажется, называется скребком. — Все-таки не каждый день у вас жильцов убивали, вряд ли вы тот день могли забыть.

— Да помню я, помню, — неожиданно мирно проворчала та, когда неподдающийся кусок льда оторвался наконец от асфальта и улетел в сторону газона, едва не зацепив Арину. — Спрашивай, коли надо, чего уж там.

— Мне надо, чтобы вы утро вспомнили. Кто входил и выходил, начиная с… ну, скажем, часа за два до того как тело обнаружили. Причем меня интересуют не жильцы, а посторонние посетители. Были такие?

— Посторонние, говоришь? Да вроде не было… посторонних-то. Все свои… Да вы бы записи с камер наблюдения посмотрели, там все приходящие и уходящие в лучшем виде.

— В записях, к сожалению, на приходящих и уходящих не написано, кто они такие. Поэтому приходится с людей беспокоить. В том числе и вас, — когда нужно, Арина умела разговаривать совершенно металлическим голосом. — Вот вы говорите, никого посторонних в то утро не было. А почтальонша?

— Точно! — почему-то обрадовалась дворничиха. — Приходила почтальонша. Потом… — она нахмурилась, помолчала. — Потом парень какой-то был, невидный из себя, в фуражке по самые глаза… Больше вроде никого… — она опять ненадолго замолкла. — А! Еще белый такой, с бутылкой водяной, приезжал, на третий этаж, кажись… Надо же, все помню! А то все старость, старость, склероз, а оно вот оно как! — тетка, похоже, сама удивилась цепкости собственной памяти.

— Так. С почтальоншей и с доставщиком воды все ясно. А вот парень, который, вы говорите, в фуражке по самые глаза… — Арина догадалась, что фуражкой Светлана Кондратьевна именовала бейсболку. — Он в какую квартиру приходил?

— Да откуда ж мне знать? — возмутилась бывшая консьержка.

— Ну Светлана Кондратьевна! — засмеялась Арина. — Вы же там сколько проработали? Три с лишним года? Наверняка наизусть выучили, кто, когда и к кому ходит. Про воду на третий этаж помните ведь.

— Про воду — помню, — вздохнув, женщина прислонила скребок к ограде и взяла стоявшую там снеговую лопату. — А парня этого я не знаю. Не было у нас такого. Первый раз приходил.

— Первый? То есть потом еще бывал?

Дворничиха покачала головой:

— Да нет… При мне больше не приходил, ну то есть в мою смену. Только в тот раз.

— И вы его просто так пустили?

— Да не пускала я его! Он сам вошел. Код на домофоне набрал и вошел. Чего ж я останавливать буду. Может, ему код сказали в той квартире, куда он шел.

Почему же Шубин сохранил эту запись с камер? Что-то в ней есть такое, чего Арина разглядеть не может. Да, как зайчика на картинке. Погоди-погоди… зайчика?

— Светлана Кондратьевна, а это не он? — Арина нашла в телефоне фотографию Бронислава Зайченко, показала консьержке.

Та прищурилась, вглядываясь. Помотала головой:

— Этого я знаю. К Кристинке бегает. Ну бегал, то есть, сейчас-то не знаю. Она-то нос воротила, а он ее, бывалоча, внизу дожидался. Из школы он из ее, что ли.

— То есть это не он был.

— Я узнала бы.

Она сказала это с такой уверенностью, что про Анну Гавриловну и спрашивать было неудобно, ясно, что консьержка ее узнала бы. Но Арина все-таки спросила:

— А если кто-то из жильцов переоделся бы, кепку поглубже надвинул — вы любого узнали бы?

— Само собой.

— А подгадать момент, чтобы пройти мимо вашего поста так, чтобы вы не видели, можно? Вы же, наверное, иногда отходили?

— Ясно, что как приклеенная не сидела. Живой человек. Но в то утро я как пришла, так и не поднималась. Только когда уж милиция приехала. А до того так и сидела. И мимо там не проскочишь. И всех видела, кто приходит, кто уходит.

— Жалко, что вы того парня толком не разглядели… — Арина вздохнула.

— Так, может, он еще и ни в какую ни в квартиру шел! — обрадованно сообщила Светлана Кондратьевна. — Ну то есть, может, и в квартиру, но, может, у него универсальный ключ был.

— Универсальный ключ?

— Ну да. Если он, к примеру, электрик или водопроводчик. Хотя нет, — Светлана Кондратьевна нахмурилась, — тех я всех знала, они ж одни и те же. Да и инструментов у него при себе не было, только сумочка через плечо.

Никакой сумки Арина на записи с камер не заметила:

— Сумка?

— Да маленькая совсем, я и не заметила бы, да вспомнила, что свой пакет с вязаньем дома забыла, голова дырявая, а мне надо было носки докончить.

— Значит, не электрик и не сантехник… — прервала ее Арина. — А вы говорите, универсальный ключ.

— Ну так, может, интернетный мастер или телевизор кому присоединял. Или по телефонным делам.

Поняв, что большего от бывшей консьержки не добиться, Арина поинтересовалась довольно сурово:

— Это вообще нормально, что кто попало вот так в подъезд зайти может?

Та обиженно поджала губы:

— Если б он в домофон позвонил, я и спросила бы к кому и зачем. А он сам зашел, значит, допуск у него есть! Я ж не для того там сидела, чтоб всех подряд останавливать! — Светлана Кондратьевна решительно зашаркала лопатой, всем видом демонстрируя, что разговор окончен.

Ни про каких электриков и тому подобных мастеров ни в деле, ни в шубинских материалах не упоминалось, и вчера, когда Арина обзванивала жильцов, тоже никто ни про каких «специалистов» не сказал. Никто в тот день никого не вызывал.

Не Анна Гавриловна, значит. И не Кристинин «зайчик».

Квартирный вор? Арина покрутила пальцем у собственного виска — совсем ты, дорогая, с ума спрыгнула? Какой квартирный вор попрется на дело субботним утром, когда все приличные граждане по домам сидят, а неприличные как раз начинают похмеляться после пятничных гулянок?

Доставщик пиццы? Без коробки в руках?

Курьер? И что он почти два часа в подъезде делал? Ну то есть у кого был? Агент, обходивший все квартиры подряд? Но два часа на один подъезд — многовато. И никто ж про него не помнит.

Чей-то любовник? Тогда понятно, почему никто не признался. Но непонятно, почему приходил один-единственный раз, если верить консьержке — а почему бы ей не верить? Да и — Арина мысленно перебрала список жильцов — если любовник, то чей? Дамочки с коляской? Владелицы добермана? Девицы, за которой приезжал темный джип?

Или все еще грубее — мальчик по вызову? М-да. Субботним утром? Да вид у «мальчика» больно уж затрапезный.

К Кристине приходил кто-то из приятелей? Возможно… Не упомянуть о посетителе на допросах она могла из чистой, скажем так, лояльности, просто чтоб не впутывать в неприятности ни в чем неповинного человека. Но что за приятель, который приходит всего однажды? Бывал бы чаще, Светлана Кондратьевна бы его узнала.