class="p1">— Ты согласилась? — замирает он напротив меня и, взяв за плечи, заглядывает в глаза.

— Да. Глупо отрицать свои чувства. Генри с самого начала будил во мне яркие эмоции. Он провоцировал меня, доводил порой до бешенства, но меня лишь сильней тянуло к нему.

— А он был прав, — хмыкает Раф, а я возмущенно раскрываю рот. Так тут был целый заговор! — Спокойно, спокойно, — поднимает руки Рафаэль, отступая от меня, а когда я уже готова устроить ему хорошую взбучку, то вообще ныряет за дверь, и в коридоре, удаляясь, раздается заливистый смех.

— Ну, попадись мне, братец, — топаю я ножкой, и сама незаметно расплываюсь в улыбке, даже не зная от чего больше — от того, что так сейчас похожа на Кейт, или потому что я впервые по — настоящему счастлива.

***

Счастьем нужно делиться. С кем, если не с тем, из — за кого чувствуешь себя будто на небесах.

Пока иду по коридору к покоям принца, вспоминаю его за обедом, а потом представляю, как он удивится, когда увидит меня на пороге своей спальни. Я не переставала улыбаться все время с того момента, как меня покинул брат. Даже скулы болят уже.

Не задумываясь, что творю, легонько стучу в дверь и с замиранием сердца ожидаю, когда мне откроют, но проходит минута — другая, а я все также стою по эту сторону двери. Настроение слегка портится. Вот я пришла, наконец — то решилась, а тут облом… Идти обратно мне не хочется, поэтому я решаюсь на отчаянный шаг — приоткрываю дверь и ныряю внутрь.

Комната меня встречает сумраком. Хоть я и вижу хорошо в темноте, но сейчас нет надобности тратить силы. Я отдергиваю шторы, впуская в комнату больше света. Так — то лучше.

Покои принца мало чем отличаются от моих. Только если размером — у Генри они немного больше. Кровать, камин, письменный стол — все самое необходимое и неброское. Очень чисто и опрятно для юноши, отмечаю я.

Мой взгляд задерживается на ширме в углу. Любопытство гонит меня заглянуть туда. Я воровато оглядываюсь на дверь и, мягко ступая, прохожу вглубь комнаты. Да так и замираю, увидав знакомый кожух. Мой любимый кожух. Двадцать лет назад… тогда, усаживая мальчишек на повозку, я накинула его на их плечи.

Сохранил… Но зачем? Да еще и сохранил в таком состоянии, как я его отдавала. Невозможно! Я оглядываюсь вокруг и отмечаю, что с кровати должно быть прекрасно видно эту одежду. Это попахивает одержимостью. Неужели Ричард настолько прав, а я все время не замечала очевидного?

Мне вспоминается разговор Генри с Эдгаром, который я случайно подслушала. Так они говорили обо мне?

Додумать я не успеваю. В коридоре раздаются шаги, а я замираю, чувствуя себя в ловушке. Бестолочь! Зачем же я полезла в комнату? И как мне теперь объяснять это принцу? Я жду, вся обратившись в слух и надеясь, что пройдут мимо, но шаги замедляются, и через секунду дверь в покои Генри открывается, являя его, уставшего и слишком бледного.

Он так и замирает, держась за ручку. Чувствую, как кровь приливает к лицу. Мне бы что — то сказать в свое оправдание.

— Я хотела поговорить, — мямлю я. — Думала подождать тебя здесь, но, наверное, мне лучше… в другой раз.

Я делаю шаг в его сторону, а Генри, отмерев, шагает внутрь комнаты. Дверь при этом он закрывает, еще и подпирает ее спиной, пресекая мою попытку в очередной раз сбежать от него.

— Поговорим сейчас, — тихо произносит он со стальными нотками в голосе.

Я сглатываю, и, кажется, начинаю дрожать. Откуда в нем только такая властность появилась? Хотя, чего это я? Дэвид, конечно же, он! Вот же засада!

— Ты что — то хотела? — интересуется он, сверля меня взглядом.

— Да. Я просто… просто беспокоилась, — стараюсь собраться с мыслями. Нужно было заранее продумать, что я ему скажу, а теперь… — Вчера выдался трудный денек. Сегодня ты… мне показалось… черт!

Я отворачиваюсь от него, утыкаюсь взглядом в кожух.

— Габи.

— Зачем ты его хранишь? — указываю я на одежду.

— Это единственная твоя вещь, которая у меня была, — пожимает он плечами.

— Тебе было пять лет!

— А сейчас мне двадцать пять, — хмыкает он. — Это не изменило моего отношения к тебе.

Я киваю, принимая его объяснения. «Мой», — шепчет мне сердце.

— Тебя не смущает, что для твоего деда я была парой. Он еще ведь жив, — зачем — то говорю я.

— Это было в прошлом, — подходит ко мне Генри и берет за плечи.

— Это будет всегда со мной.

— Мне все равно, родная. Ваши отношения были в прошлом.

— Отношения? — издаю я нервный смешок. — Ты так называешь насилие и вынужденное обращение?

Генри меняется в лице, бледнея. Через мгновение во взгляд появляется гнев. Он сжимает мои плечи, едва не причиняя боль.

— Ты не знал? — выдыхаю я.

— Видимо, нет.

— Тогда лучше и не надо, — шепчу я.

— Габи…

— Не стоит, Генри. Ты прав, пусть это останется в прошлом, — я облизываю пересохшие губы, и принц впивается в них жадным взглядом. — Я пойду.

— Нет.

— Но…

Он не дает мне договорить, склоняясь ко мне и целуя. Я бы хотела раствориться в нем, взлететь вместе в небеса и не выпускать ни на минуту из объятий, но я отстраняюсь, упираясь ему в грудь руками. Он накрывает мои ладошки своими, и я осознаю, что бороться с ним я не могу.

— До завтра Генри, — шепчу я, высвобождаясь. Он не останавливает больше меня, лишь хищным взглядом следит, как я пячусь назад, желая поскорей покинуть его комнату.

— Ты все равно будешь моей, — доносится мне в спину его шепот, когда я уже иду по коридору. Он знает, что я услышу. Знает и делает все, чтобы я дрожала, ощущая, что именно он сильнее меня, несмотря ни на что.

Глава 21

В очередной раз, поворачиваясь с бока на бок, тяжело вздыхаю и снова рассматриваю черноту за окном. После слов Генри у меня до сих пор мурашки бегают по коже. И вроде бы ничего такого. Ясно как день, что рано или поздно мы будем вместе, а я робею, представляя наше будущее.

Потираю лицо ладонями и закрываю глаза, но мысли упорно просачиваются в мой уставший разум. Откуда только взялась эта неуверенность в себе? Даже с Дэвидом я долго не церемонилась. Просто однажды предложила прогуляться вечером. Сама предложила! А здесь от легкого касания губ по венам разливается лава, а сама я дрожу