опыта у Даргана было с гулькин хрен, да и, в отличие от меня, судя по выражению паники на лице, он сейчас держался и не бросался наутек на чистом адреналине.

Но думать о том, как одолеть ещё и его противника мне сейчас было тем более некуда. Оставалось только довериться парню и сосредоточиться на прорыве сквозь главную головную боль сегодняшнего вечера — Лютого.

При этом я не прекращал думать и о том, что будет дальше. Обожженной левой ладони и потянутого плеча было даже близко недостаточно для того, чтобы попасть в лазарет.

Мне нужно было серьезное увечье, и, разумеется, нанести его должен был Лютый, а не я сам, ну или по крайней мере оно должно было быть достаточно похоже, чтобы все выглядело правдоподобно. И вариантов, как в текущих обстоятельствах получить урон, соответствующий лазарету, а не крематорию, было не так, чтобы много.

Когда Ан отделялся от моего тела, я терял возможность создавать нити. Но те, что уже существовали, никуда не девались, так что сейчас моя правая рука была привязана к левой стене коридора невидимыми лесками, в совокупности достаточно прочными, чтобы выдержать вес в полсотни килограммов и не порваться. И, собственно, помимо самого Ана это было все, чем я располагал.

Это, а ещё отчаянное безрассудство, ставшее очевидным ещё в тот момент, когда я отрубил себе пальцы.

Вытянув руку вперёд, откинувшись назад и впившись левой рукой в контролирующий обод колеса, я начал стремительно стягивать нити обратно в ладонь, параллельно изо всех сил толкнув себя вперед. Происходила «смотка» не настолько быстро, чтобы меня выдернуло из кресла, тем более что я не мог делать слишком резких рывков, чтобы паутинки не порвались.

Тем не менее, с добавлением толчка от левой руки, меня дернуло вперёд куда быстрее, чем если бы я попытался ускориться чисто за счёт кручения колес. Проблема была в том, что Лютый, отшатнувшийся после укуса Ана, но уже снова сделавший в мою сторону пару шагов, находился как раз на траектории моего движения.

Хотя сложно было назвать это «проблемой» с учётом того, что все так и планировалось. С другой стороны, конкретной выстроенной в мозгу схемы действий у меня не было, где-то на пятьдесят процентов я понадеялся на всемогущий «Авось». Так что, пожалуй, да, это все-таки было проблемой.

Лютый не стал отскакивать с траектории моего движения, лишь усмехнулся и завел руку для удара. И не удивительно, даже врезавшись в него на вдвое большей скорости я бы не сумел нанести гладиатору хоть каких-то увечий.

Однако, похоже, он до сих пор не до конца понимал, в чем состояла моя техника нитей, что было совершенно нормально. И прицелился ровно так, чтобы моя голова, фактически, сама налетела на его кулак.

Нужная последовательность действий вспыхнула в мозгу за доли секунды.

Меня и так сдвигало к стене, несмотря на отчаянные попытки левой руки как-то рулить и подгонять коляску ровно вперед. А после того как я снова резко сжал контролирующий обод и ещё раза в полтора ускорил смотку нитей, меня снова развернуло на сто восемьдесят и притянуло сильно влево.

В результате кулак Лютого врезался не в мою голову, а в левое плечо, к чёрту выбив его из сустава и, кажется, что-то сломав внутри. Однако убить меня не убило, хоть и едва не выкинуло из кресла, снова крутанув вокруг оси.

Вот только вместо злорадного смеха коридор снова огласил вопль гладиатора:

— СУКА, ГЛАЗА!!!

Выбравшийся из моего тела в районе шеи в самую последнюю секунду Ан в момент удара перескочил на кулак Лютого, благо скорость реакции паучка благодаря Потоку уже превысила человеческие возможности и подобный трюк не стал чем-то невероятным.

После чего, использовав две трети накопленной в нем энергии и выпустив её всю в единой ярчайшей вспышке, паучок снова пропал.

Я предусмотрительно зажмурился, к тому же все происходило у меня за спиной. А вот Лютому будто бы швырнули прямо в лицо светошумовую гранату. Ну, без части про «шумовую».

Видел ли он контуры паучка в том белоснежном световом пятне, что сейчас застилало его взор? Возможно. Но это был единственный вариант, что я смог придумать, не включавший в себя превращение нас с Дарганом в овощи.

Парнишка, кстати, уже не просто отгонял гладиатора, он, в панике или даже истерике повторяя: «Простите, простите, простите пожалуйста!» — хреначил упавшего на пол напарника Лютого все тем же штанговым грифом по спине и бокам.

Умереть от такого гладиатор, в отличие от обычного человека, вряд ли умер бы. Но вот встать ещё должно не смог бы.

— Дарган, бросай его, валим! — рявкнул я настолько громко, насколько это вообще было возможно.

Парень, так резко вздрогнув, будто я его физически кольнул чем-то острым, повернул на меня голову, сфокусировал какой-то осоловелый взгляд и, наконец, к счастью, отбросил гриф. После чего подскочил ко мне, вцепился руками в рукоятки кресла и рванул к выходу.

Через несколько секунд мы уже выскочили в большой коридор, едва не сбив с ног неторопливо куда-то прогуливавшихся Кивана, «отца» Даргана, и ещё одного элитного гладиатора Львиной Арены, Змеиного Клыка.

— Что с вами двумя? — нахмурился Киван, одарив своего сына (а по факту брата), настолько холодным взглядом, что я ощутил дрожь парня аж через кресло.

Объяснять, однако, даже не потребовалось. Ещё через пару секунд вслед за нами в коридор вывалились Лютый, потирающий красные глаза, и тот гладиатор, которого я в самом начале уронил нитями. Избитого Дарганом дружка они, похоже, оставили лежать.

Дальнейшее было довольно предсказуемо. Лютый попытался наехать на меня, заявил, что я «использовал какие-то грязные фокусы» и «снова наслал на него жуков». И, вполне очевидно, его даже близко не восприняли всерьёз.

Дыры на носу от хелицер Ана были, конечно, очень заметны, но этого было даже близком недостаточно, чтобы хоть кто-то мог хоть что-то понять. Тем более что истинный виновник в этой ситуации был более чем очевиден.

Вызванная по приказу Кивана служба безопасности Львиной Арены оперативно скрутила и утащила Лютого и его напарничков. Скорее всего мы с Дарганом их больше никогда не увидим.

Меня двоюродный брат после поверхностного изучения плеча отправил в вожделенный лазарет. Даргану же хотел было приказать возвращаться к своим делам, но я попросил провожатого и Киван, недовольно поморщившись, кивнул, позволяя сыну меня отвезти.

Проследив за скрывшейся за поворотом спиной Кивана, я повернулся к Даргану.

— А ты красавчик. Если бы не ты, я бы