Внутри звездолета было куда просторней, чем в спасательной шлюпке, но всех оставшихся в живых людей пираты держали в кают-компании, рассчитанной только для экипажа, так что тесно казалось и здесь. Тим пробежался глазами: девятнадцать пленников – пассажиры и стюард со стюардессой, выделяющиеся желтой униформой. Значит, кроме того несчастного, которого убил Сапов, умерли и те двое, что были зажаты в люке. Ах, да, пленников не девятнадцать, а двадцать, ведь он теперь тоже в их числе! А пиратов лишь двое… Второй оказался невысоким, худым, гибким, с длинной рыжей шевелюрой – действительно похожий на лисицу. Наверняка Лис было его прозвищем, а не именем. Тим так и решил для себя их называть: Боровом и Лисом.

Десятикратный перевес в пользу пленных наводил его на кое-какие мысли, но у стражников было оружие, которое сводило разницу в численности на нет. Да и решатся ли люди, многие из которых после неудавшегося бунта были откровенно подавленными, а некоторые еще и физически ранены, на новую попытку отвоевать свободу? Пока очень неясно. К тому же многое сейчас будет зависеть именно от него, Тима, ведь управлять звездолетом может лишь он один. Что толку пассажирам поднимать бунт, избавляться от своих тюремщиков, если из самой тюрьмы они выбраться все равно не смогут? А доверять или нет ему они тоже пока еще не знают.

Впрочем, стоп!.. Тим отыскал взглядом Кина Робела. Вот же еще один человек, который не только знает его и может подтвердить остальным, что он не работает на пиратов, но и сам умеет управлять кораблем! Во всяком случае, теоретически должен уметь – Тим не помнил, успел ли Кин полетать на космолетах, или бросил учебу еще до практики. Если быть более точным, то даже не бросил – это Робел говорил тем, кто не знал истинного положения дел, – а был исключен из училища за поведение. Да, в голове у этого парня гулял порой ветер излишней вольности, но, насколько помнил Тимур, откровенно глупым Кин не был и наверняка усвоил азы управления космолетами с ударно-ядерными двигателями. Как бы то ни было, опираться в случае чего следовало в первую очередь на него.

Робел перехватил его взгляд и дружелюбно кивнул. Боров с Лисом, не остывшие еще после случившегося, переходя от одного к другому, орали на пленников и раздавали тычки с оплеухами. Улучив момент, когда оба не смотрели в его сторону, Тим перебрался к сокурснику.

– Ты как тут оказался? – шепнул он.

– Решил подработать, – ответил Кин. – Жить-то надо. Теперь, наверное, и не придется.

– Ты погоди себя хоронить, – поморщился Тим. – Скажи лучше, ты же знаешь, как летать на уядах?

– Ну, знаю… – помялся Робел.

– А почему ты им не сказал? – кивнул Тим на пиратов. – Так бы и дрейфовали, пока на Гельветиосе не поджарились?

– Потом бы, может, и сказал, – пожал Кин плечами. – Если бы совсем край. А так не хотел выпячиваться. Да и вообще, думал, что скоро спасут.

– Ага, спасли уже, – буркнул Тим. – Вот он, спасатель, – перед тобой. – И прищурился, выхватив из сознания Тимона высказывание: – Знаешь, как раньше говорили? Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Как ты на это смотришь? Могу я, если что, на тебя положиться?

Ответить Робел не успел. Боров с Лисом, услыхав наконец их шушуканье, мигом оказались рядом. Боров схватил Тима за плечо и толкнул к своему напарнику:

– Вот, Лис, зазырь, какой у нас теперь летала! Веди его к пульту, пусть заводит нашу леталку. И смотри за ним, как за девкой своей не смотрел! А то я тебя, если без звона… ну, это, как бы… Вселенной на пользу.

– Сам ты напольза! – обиделся Лис. Но Тима ткнул стволом лучемета в спину и гаркнул ему в ухо: – Шагай, летала! Че встал, как обелиска?

Глава 17

Коридоры и проходы «Мадемы» были в основном шире, чем в тесном пространстве спасательной шлюпки; два человека вполне могли идти рядом, не касаясь плечами стен. Но Лис продолжал вести Тима к пилотской кабине, находясь за его спиной, то и дело тыча в нее стволом лучемета. У Тима аж руки чесались – так и хотелось развернуться, намотать рыжую гриву пирата на кулак и долбить головой о стену, пока та не расколется. Сначала он сам удивился, испугался даже вспыхнувшей в нем кровожадной жестокости, но после того, что он перед этим увидел, такое желание было, пожалуй, оправданным…

Эти два отморозка, Боров и Лис, перед тем как задраить внутренний люк, ногами запинали к лежавшему в шлюзу трупу мужчины два других мертвых тела, а потом, раскачав за ноги и за руки, словно мешок с мусором, забросили туда и труп своего подельника. Они действительно обращались с людскими телами, словно с мусором, грязью, отходами, и это покоробило душу Тима, хотя ни Тимон, ни Тимур никогда не отличались особой чувствительностью и сентиментальностью. И все же для Тима даже мертвые люди оставались людьми, а вот Боров и Лис такими для него быть перестали, особенно после того, как оставив в шлюзе тела, они с гнусными смешками и шуточками задраили люк и с нетерпеливым ожиданием стали смотреть в его иллюминатор. Тим не сразу и понял тогда, на что они с таким любопытством смотрят, чего ждут. И лишь когда «Мадему» легонько качнуло, он понял, что отчалил саповский «Стриж». Тут же замигала аварийная сигнализация, и загремел механический голос:

– Внимание! Открыт наружный люк шлюза номер три! Давление в шлюзе – ноль атмосфер. Внимание! Открыт наружный люк шлюза номер три! Давление в шлюзе…

А оба пирата, вдавившись лбами в стекло иллюминатора, заглушая этот голос, заржали:

– А-ха-ха! Как их, сечешь? Вот уж налетаются, туда-сюда!

– Бу-а-га-га! Зазырь, Лисяра, Гек-то наш и тут всех надрал!

Тиму стало ясно, чего ждали и чему так радовались теперь пираты. Боров с Лисом наслаждались картиной, как с остатками воздуха выдуло в космический вакуум четыре мертвых тела. Они именно наслаждались этим, несмотря даже на то, что там был и труп их товарища… Нет, даже это было неважно. Какая разница, кем именно были эти люди! Но