– Если и да, то мне начальство об этом недоложило. Да и вообще, оно было очень недовольно случившимся. Вышло, чтоблагодаря милицейскому следователю Виктору Нестерову увеличилось количествонераскрытых преступлений как в районе, так по городу и области. Дело оказалось– чистый висяк, совершенно не за что уцепиться. Никто никакого минера рядом смоим «Фордом» не видел, однако машинка взорвалась от явно самодельной бомбочки,которую все же кто-то умудрился поставить. Может быть, ночью? Однако странно,что при этом не сработала сигнализация, которую я на ночь всегда включал.Днем-то она не работала, потому что слишком часто взвывала от причин случайных,даже от мимолетных прикосновений. Проедет мимо мальчишка-велосипедист, заденетслучайно «Форд» – уа-уа-уа! Пройдет из магазина женщина, коснется железногобока автомобиля тяжелой сумкой – опять уа-уа-уа. Просто спасенья не было! Вот яи стал отключать сигнализацию на день. Получается, преступники были в курсеэтого, а я сам виноват, что бросил машину как попало. Удалось лишь выяснить,что сработать устройство должно было при открывании капота или дверцы. Давно лионо было поставлено, никто сказать не мог. Учитывая, что в последний раз к«Форду» своему я прикоснулся за неделю до взрыва, когда «выгнал» его напродажу, выходило, что бомбочка была навострена именно в этот промежутоквремени. И терпеливо ждала свою жертву, которой, по чистой случайности, оказалсячеловек, решивший купить мою злополучную машину. Борис Ефимович Юровский егозвали.

– И кто он был такой?

– Как и говорил – владелец мастерской поремонту иномарок. Вдовец, сорока восьми лет, детей не имел, не был, непривлекался, не участвовал…

– А если бы не он, а вы открыли дверцу,то погибли бы вы? – уточнила Алена, ощущая внезапную сухость в горле.

– Надо полагать, – пожал плечамиНестеров. – Но не факт, что и он в таком случае остался бы жив. Мы шлирядом и к автомобилю подошли вместе, я только в последнюю минуту подзадержался– совершенно случайно. Пультом снял блокировку дверей, как вдруг наступил наразвязавшийся шнурок кроссовки, споткнулся и наклонился завязать его. А он,Юровский, так и шел вперед, и за ручку взялся сам, и дверцу на себя потянул…Именно дверцу водителя, понимаете? Просто по инерции. Он привык подходить кмашине с этой стороны, инерция его и погубила. А я… я, как уже вам говорил,больше не доверяю даме по имени Интуиция, – усмехнулся Нестеров. –Конкретно с этого самого дня, с 6 мая сего года. Со дня Юрия-летопроводца, какнапоследок услышал по радио. Почему эта чертова интуиция молчала, когда яподходил к заминированному «Форду»? Почему не кричала криком: «Беги! Бегиотсюда и этого мужика с собой тащи!»? Нет, благодарить мне свою интуициюсовершенно не за что. А за что следует Боженьке бить земные поклоны, так это завнезапно развязавшийся шнурок.

Алена улыбнулась. Чувство юмора и вообще-тохорошая штука, а в таких ситуациях, как у Нестерова, умение посмеяться надсобой свидетельствует еще и об огромной гордости, если даже не гордыне.

– А вы не предполагаете, кто могподстроить взрыв?

– Да какие только версии неразрабатывались! – покачал головой Нестеров. – Подняли чуть не вседела, к которым я когда-либо имел отношение. Старые, новые, перспективные,бесперспективные, даже те, которые я вел, когда в другой фирме работал. Главнаязатыка в том, что взрывное устройство было хоть и самопальное, но изготовленопрофессионалом. Вряд ли нижегородцем – у нас мастеров такого уровня просто нет,наши топорно работают. Самое смешное, что «Форд» стоял практически на виду, ноникто не видел того, кто мог это устройство поставить. Только одна тетка,которая примерно в половине девятого утра того дня развешивала белье набалконе, заметила какую-то довольно молодую женщину, которая на минуткуоперлась на мой «Форд», поправила босоножку и пошла дальше. Через полтора часагрохнул взрыв, на асфальте очутились два окровавленных тела, а белье сорвало сбалкона и разнесло по всей округе.

– А что, вот так запросто, опершись однойрукой, можно поставить взрывное устройство?! – недоверчиво спросила Алена.

– Да, есть такие, которые и впрямь можнопоставить поистине одной левой.

– А как она выглядела, та женщина? Какбыла одета?

– Вроде бы среднего роста, темноволосая,одета в черные джинсы и черную футболку с надписью оранжевыми буквами:«Юрмала». Вот и вся информация.

– «Среднего роста, плечистый и крепкий,ходит он в белой футболке и кепке, знак ГТО на груди у него, больше не знают онем ничего», – задумчиво пробормотала Алена очередную пришедшую на умцитату.

– Вот именно, – кивнулНестеров. – Сами посудите: кто знает, перспективен ли такой след, надо лиразыскивать ту женщину. Это ж иголка в стоге сена!

– Ну, не такая уж иголка, – пожалаплечами Алена. – Вряд ли в Нижнем найдется много молодых женщин, которыеносили бы футболки с надписью «Юрмала». Не думаю, что они тут на каждом шагупродаются. Скорее всего, они в Латвии продаются. Я примерно представляю, какэто выглядит, была в Юрмале. Правда, очень-очень давно, всех-то воспоминанийчто необыкновенно вкусное мороженое, от которого я сильно поправилась, да ещефутболки, каскетки, разные другие сувениры с надписями, которых там горы… Чтобыженщину найти, нужно узнать, кто из нижегородцев ездил в Латвию, скажем, запоследние год, два, три…

– Четыре, пять, шесть, – хмыкнулНестеров. – Нереально!

– Да почему?! В латвийском посольствеесть списки тех, кому выдана виза. Вы же знаете, какую там бюрократию развели!Очень строгий учет, вам как раз на руку.

– А если женщина вовсе не из НижнегоНовгорода?

– Тогда сложнее. И все равно, нужносоставить хотя бы примерный список всех ваших врагов или злопыхателей погородам – и постепенно проверять, кто из них мог побывать в Латвии.

– Ну, в ваших романах такое, может, иреально, а в жизни вряд ли, – покачал головой Нестеров. – В Москве, кпримеру, что только не продается, каких только надписей на футболках нет! Я жговорю – иголка в стоге сена. Но я вот что вас спросить хочу. Вы упомянули осписке врагов, который я должен составить… Значит, вы, как и большинство моихребят, считаете, что теракт был направлен именно против меня?

– А вы так не считаете?

– Да, я тоже пребывал в этом убеждении.Наши меня убедили. Когда я в сознание пришел, версия уже существовала иразрабатывалась. Стереотип такой: если криминальная ситуация возникает вокругмента, значит, она была направлена против мента. Я тоже встал на протореннуюдорожку и довольно долго шел по ней. Но когда на меня вышел Толиков…

– Толиков? – повернулась к соседуАлена. – Это который умер в бассейне «Юбилейного»?