Более того… И… Да когда же они, наконец, успокоятся?! Скрежеща зубами, я прислушалась к очередному спору Тири и Мехмеда с целью прекратить их разборки раз и навсегда. Хотя… Глас реалиста внутри меня говорил, что это просто-напросто невозможно.

— Ты как вообще поделил? — нервно и слишком часто махала крылышками Тири. — Разве это поровну? У тебя что, глаза на затылке? Давай по-нормальному дели!

— Не знаю, что у тебя за претензии такие, но здесь всё как надо, — довольно пожал плечами Мехмед. — Одна печенька на твой килограмм веса и девятнадцать на мои сорок. Могла бы и спасибо мне за щедрость сказать, так как по-честному тебе вообще полагалось ноль-пять печенюшки.

— Какой же ты всё-таки вредный… и подлый… и злой, — осознав, что Тири вот-вот расплачется, я тяжело вздохнула: кажется, девочка снова решила добиться своего слезами. — Не для того я рисковала своей жизнью в супер секретной операции, чтобы в итоге иметь к себе такое отношение!

— Да ты просто свою шкуру спасала! Хотела и дальше лопать здесь печенье вместо того, чтобы быть сосланной неизвестно куда!

— Что ты выдумываешь? Никуда меня ссылать не собирались! И всё, что я делала, было исключительно ради благородной цели помочь другому!

— Ну да, ну да, — ехидно усмехнулся Мехмед. — И угроза отправиться послом во вражеский лагерь здесь совсем ни при чём. Рассказывай дальше, бла-бла-бла!

— Мехмед… — обратилась я к мальчику.

— Понял я, — ответил он, слегка поморщившись. — Тише, так тише.

— Это, конечно, тоже, но я сейчас не об этом… — встав с кровати, я подошла к дивану, на котором сидел Мехмед, и, присев рядом, продолжила: — О чём ты только что говорил? Что за «посол во вражеский лагерь»?

— Эм… — слегка загруз он, поняв, что я говорю более чем серьёзно.

— Ты это просто так ляпнул?

— Да нет же! — тут же запротестовал Мехмед, бросив предупреждающий взгляд на ехидно прищурившуюся Тири. — Просто удивился, что ты не знаешь. Как-никак, я думал, что именно поэтому вы и решили насолить Андрею Павловичу…

— Можно поподробнее? — напряглась я ещё сильнее.

— Не помню когда точно, но я подслушал очередной разговор Ильи Андреевича. Он с кем-то бурно обсуждал, что Андрей Павлович совсем с ума сошёл, раз хочет использовать полуэльфа для налаживания связей с нашими южными соседями. Будто бы по идеологии диидаизма это неприемлемо, и всё такое. Я разве тебе не говорил? — поинтересовался он как бы невзначай, изо всех сил стараясь смотреть в сторону.

— Нет, — строго ответила я, многозначительно буравя его взглядом.

— Прости, — тяжело вздохнул мальчик. — Значит, забыл.

— Что ещё ты тогда услышал? — уже спокойнее спросила я, вспомнив о том, что Мехмед — обычный двенадцатилетний пацан, который и без того немало чего для меня делает.

— Да вроде ничего такого, — задумавшись, Мехмед почесал нос и затылок. — Они долго на эту тему разглагольствовали, но основной смысл их беседы я тебе уже озвучил. Да и по правде говоря, я тогда до конца не дослушал. Когда они в пятый раз стали обсуждать одно и то же, я просто не выдержал, развернулся и полез обратно.

— А кто «они»? С кем говорил учёный?

— Не знаю, — пожал мальчик плечами. — Голос был мне незнаком, да и мужчина сидел так, что я из вентиляции его никак не мог разглядеть.

— Хм.

Ещё несколько дополнительных вопросов не принесли мне новой информации. Убедившись в том, что Мехмед и правда больше ничего не помнит, я отпустила его назад к долгожданному печенью. Тем не менее, того, что я узнала, и так уже было достаточно, чтобы перевернуть всё вверх дном. Если это правда, и Андрей Павлович, представляющий партию мира, хотел использовать меня в своих целях, зачем ему было подставлять меня с убийством Егора? Как-никак, Щербин или его посланник мог заставить Егора написать любое имя. Разве что… Возможно, я очень крупно ошиблась.

Что, если партия мира не имела никакого отношения к происшедшему, и на самом деле Щербин всё провернул самостоятельно? Правда, это никак не сочеталось с образом безвольного подхалима и труса, который у меня о нём сложился, однако допустим так оно и есть. Но почему именно я?… Точно… Он ведь судья по делу Егора! И точно знал, как звали пострадавшую от его рук девушку! Вероятно, Щербин был даже не в курсе того, что я полуэльф. Ему просто нужен был козёл отпущения, чтобы снять с себя подозрения. И он его нашёл, вспомнив об истории судебного дела Егора! Возможно, никакой конспирологии здесь никогда и не было, а мне просто банально не повезло!

— Ты куда? — спросил у меня Мехмед, когда я вскочила с места и стала одеваться.

— Нужно кое-что проверить, пока не поздно. Тири, ты со мной, — бросила я своему ручному духу.

— Что?! — тут же возмутилась она. — А как же печенье?!

— Я потом тебе целую гору принесу, только давай сейчас без споров. Через пару часов рассвет, времени почти нет.

— Сотню печенек! — тут же подхватила Тири. — И все мне! Мне и больше никому! — многозначительно посмотрела она на Мехмеда.

— Договорились, — вздохнула я, одновременно с тем кивнув Мехмеду, как бы говоря, что его я тоже сладким не обделю.

Напомнив Мехмеду о том, что ему уже пора к себе, и проследив за тем, как он полез в вентиляцию, я, больше не медля, вышла в коридор. Заседание совета МГИВ должно было состояться в самые ближайшие дни, и если я действительно ошиблась насчёт партии мира, нужно исправить всё как можно скорее. Да, конечно, Щербин и остальные были неправы, когда захотели решить спор с радикалами силой, но тем не менее по понятным причинам я определённо не желала полного разгрома партии мира. Кроме того, нужно признать, до этого меня волновала не столько их попытка организовать переворот, сколько желание расправиться со мной таким гнусным методом. И теперь, когда я узнала, что такого желания у них, возможно, и не было, лично для меня всё очень сильно изменилось.

Вот только для того, чтобы докопаться до истины честными методами, могло потребоваться слишком много времени. Именно поэтому я выбрала далеко не самый правильный и, пожалуй, довольно рискованный способ. Возможно, это и незаконно,