– Кажется, сейчас моя очередь для истерик, мадам, – сухо указал я.

Она вытерла слезы, ее взгляд встретился с моим, глаза сверкали от ярости.

– Ты хочешь знать, почему я никогда не упоминала твоего отца? Не потому что он меня бросил. Или потому что был женат. Ну, наверное. Может, оба эти пункта. Правда в том, что я никогда не говорила тебе о нем, потому что я сама не знаю его имени, ясно? Я даже не знала, что беременна, очень долго.

Я почесал свою воображаемую щетину. Она была настолько глупа? Как она не знала, кто ее трахнул и как давно?

– Объяснись, – выпалил я.

Мы все еще стояли на коленях на песке.

– В школе я была в группе поддержки…

– Вот это сюрприз.

– Найт, – предупредила она.

Я помахал, чтобы она продолжала.

– В старшей школе я была в группе поддержки. Это был второй курс. Нас пригласили на вечеринку в колледже в Далласе через старшего брата моего друга. Я была хорошей, христианской девочкой, Найт. Я не желала секса до свадьбы. Мы танцевали… пили, но немного. Я помню, как закружилась голова, и я присела. А следующее, что я помню, как проснулась в своей кровати, ощущая онемение во всем теле. Все болело. Но так как я танцевала всю ночь, я не особо заостряла на этом внимание. На нижнем белье было какое-то пятно, но я подумала, что начинаются месячные. Я выпила всего пару бокалов пунша и пила много воды в течение всего вечера. Я не хотела что-то расследовать или задавать вопросы, чтобы не показаться проблемной истеричкой. Насколько я знала, все было нормально. Мои подруги знали, что я чувствую себя не очень хорошо, поэтому отвели меня домой.

Ну, отшлепайте меня и назовите Сандрой. У меня такое чувство, что я стал ненавидеть себя немного больше после того, как услышал историю моего появления. Впервые я не стал бросаться на нее и позволил закончить.

Она сделала глубокий вдох.

– Через три месяца начали появляться симптомы. Они подкрадывались очень медленно. Ты был очень умным, Найт. – Она покачала головой, слезы заполнили ее глаза. – Даже в чреве. Я постоянно испытывала голод, моя грудь становилась чувствительнее. У меня не было тошноты или чего-то подобного, поэтому я связывала это с гормонами. Но я помню, как поглощала вторую тарелку куриного жаркого, и мама сказала мне, что я ем как беременная, и тогда я вспомнила, что у меня очень долго не было месячных. На следующий день я побежала в аптеку и купила тест на беременность. Я убеждала себя, что нет ни малейшего шанса, что я окажусь беременной. У меня никогда не было секса, а когда ты молодой, то цикл еще не установился окончательно. Представь, насколько сильно я удивилась, когда все три теста оказались положительными.

Я наклонил голову, делая глубокий вдох. Стоит признать, что она скорее неудачница, нежели дура.

– Я начала вспоминать, пытаясь выяснить, как это произошло. А потом я вспомнила вечеринку. Я пошла и поругалась со старшим братом друга, который устроил ту вечеринку, но он клялся, что никто и пальцем меня не тронул, сказал, что я все выдумываю и просто хочу привязать себя беременностью к какому-то мальчишке с богатым папой. Новость о моей беременности разрушила все. Мои родители были раздавлены. Они не могли показываться в церкви. Как и я. Меня выгнали из группы поддержки. Моя бабушка перестала со мной общаться, она переходила улицу, когда замечала меня. Мои друзья отдалились от меня. Никто не хотел испортить свою репутацию. После того как я стала народным врагом номер один, я нашла записку в шкафчике. Анонимную.

Она взяла сумку и начала копаться в ней, доставая кошелек. Она фыркнула, объясняя происходящее.

– Я всегда беру ее с собой. Каждый раз, когда я думаю о тебе, Найт, и чувствую, что я не заслуживаю того, чтобы жить в этом мире из-за того, что бросила тебя, я читаю это. Ужасно, знаю. Я тоже не горжусь этим, понимаешь? Просто потому, что со мной случилось что-то плохое, я пошла и сделала что-то плохое с моим ребенком. Только я всегда знала, что защищаю своего мальчика. Меня познакомили с Розой и Дином, прежде чем я точно убедилась, что оставляю тебя. Агентство по усыновлению дало мне все контакты, и процесс оказался более терпимым, потому что без тени сомнения я знала, какой матерью будет Роза.

Дикси дала мне кусок рваной, пожелтевшей бумаги. Она крошилась в пальцах, словно пыль. Я аккуратно развернул ее, зная, насколько ценная она для нее.

Я вернул его ей, воздух буквально забеременел ответами, которые я собирался дать ей. Я все еще не определился, что хочу сказать. Честно говоря, я не хочу ничего говорить, но знаю, что должен.

Она встала и предложила мне руку. Я не взял ее, но встал на ноги вслед за ней. Итак. Мой отец насильник с такими же дружками. А она, без сомнений, жертва. Она осталась здесь на все праздники из-за моей жалкой задницы. Она бросила меня, потому что не знала, что я существую, пока не стало слишком поздно. Вероятно, она бы не избавилась от меня, если бы могла. Не важно. Уже все не важно.

Я выдохнул, пытаясь найти пачку сигарет в заднем кармане.

– Мне надо вернуться в больницу. – Я направился на лестницу к набережной, трясясь от злости, унижения и чувства вины, что оставил ее историю без ответа.

Дикси побежала за мной, ее шаги были беззвучны на холодном песке.

– В таком состоянии? Я не позволю тебе.

– Напомни-ка мне, когда я спрашивал разрешения?