Потом Шедарис — очевидно, его не оставляли мысли обуслышанном пророчестве — вспомнил про одного своего дружка из Вольных Топоров,которому было предсказано, что смерть он примет от кошки. К пророчеству дружокотнесся с величайшей серьезностью, ни за что не останавливался в доме, где быликошки, более того, со временем пошел дальше, стараясь прикончить любую мурлыку,имевшую несчастье попасться ему на глаза, за что в конце концов заработал средисвоих прозвище Кошкодав. Несмотря на все предосторожности. Кошкодаву все жеслучилось раньше срока отбыть из нашего мира, когда во время пустячной стычки вкрошечном городишке на голову ему рухнула тяжеленная вывеска трактира «Синяякошка»…

Капрал склонен был считать, что от судьбы не уйдешь (правда,больше всего его удручало, что сделанное ему предсказание лишено всякойконкретности), Леверлин придерживался иной точки зрения, и они долгозабрасывали друг друга соответствующими примерами: один — из жизни, другой — изкниг, но так и остались каждый при своем убеждении. Мара непочтительно оборвалаученый спор, заявив болтунам, что они, по крайней мере, точно знают теперь,какой образ действий следует избрать, чтобы побыстрее покончить счеты с этимсветом, буде потеряют к таковому охоту — одному следует быстренько дослужитьсядо генерала, а другому — сутки напролет слушать нежные песни, каковые егонепременно доконают…

Никто и не догадался бы, что они вышли к Хелльстаду, если быне останки древних пограничных знаков и укреплений. Несколько тысяч лет назад,в смутную и до сих пор загадочную эпоху забытых потрясений, уже после Шторма,когда лары ушли за облака, а на земле царил сущий хаос, от Хелльстада ждалиужасных нашествий невиданных чудищ. И тогдашние правители пытались обезопаситьсвои рубежи, как умели. Вдоль границы сооружали засеки на много лиг в глубину,рыли грандиозные рвы, возводили длинные стены, магические кромлехи, часовни,сажали завороженные деревья, посвященные забытому ныне лесному богу Даргасу,даже натягивали серебряные цепи и устраивали целые поля серебряныхколокольчиков, звеневших при малейшем ветерке. Время шло, никаких нашествий непроисходило (хотя слухов о вышедшей из Хелльстада одиночной нечисти хватало, ивряд ли все они были сказками), и понемногу успокоившиеся короли переходили к болеенасущным делам вроде войн с соседями и усмирению то бунтующих крестьян, торазгулявшихся баронов. Рвы и часовни пришли в запустение, засеки сгнили исгинули без следа. А серебро частью разворовали, частью успели вернуть в казну.

Остатки такого рва они сейчас и увидели — заросшую ломкой,суставчатой травой канаву с оплывшими краями, уардов в полсотни шириной иглубиной в локоть, не более. Слева возвышался покосившийся менгир со стершимисяостатками то ли надписи, то ли магического рисунка-оберега, а рядом —наполовину вросшие в землю плиты рухнувшего строения, заросшие зеленымлишайником. Канава тянулась в обе стороны, насколько хватало взгляда. А подругую сторону — те же сосны, те же тисы, плавно поднимавшаяся вверх долина, аза ней — поросшие лесом округлые холмы и голые скалы. Пейзаж, где демоническогои зловещего было не более, нежели в канцелярии равенского департаментаосвещения улиц.

Сварог оглянулся на спутников. Их лица не выражали ни особойбравады, ни особого страха — просто все тягостно напряглись в ожиданиинеизвестных опасностей. Кто знает, кому было неуютнее: им, ногой туда неступавшим, но с детства привыкшим считать Хелльстад воплощением зла, илиСварогу, убравшемуся оттуда живым, но едва не наделавшему в штаны при общении сглорхом и прочими здешними зверушками. Любопытно, скитается ли еще по этомукраю Голова Сержанта со своим костлявым войском? И есть ли в этом строюпромежуток аккурат для Сварога? Одна Мара, получившая чуточку иное воспитание,во всем блеске не ведавшей смерти юной беззаботности нетерпеливо теребилаповодья.

Медлить далее было глупо, назад все равно не повернуть, иСварог первым тронул коня, бросив:

— Ну, с богом, что ли… — И, инстинктивно вдохнувпоглубже, затаил дыхание.

Пересек ров. И ничего не произошло. Он даже засомневался вглубине души, что перешел границу. Но сомнения тут же рассеялись, стоиломимоходом глянуть на кроны сосен. По обе стороны рва росли могучие сосны — итени от них падали навстречу друг другу. Оглядевшись внимательнее, Сварог снеприятным холодком под сердцем обнаружил, что его собственная тень протянуласьнавстречу тени Мары, первой двинувшейся за ним.

Он смотрел во все глаза — но прозевал неуловимый миг, когдатень юной всадницы изменила направление на сто восемьдесят градусов,протянувшись к солнцу, светившему Маре в спину.

— Видел тени? — спросила Мара, севшим голосом,подъехав. Беззаботности разом поубавилось.

— Видел, — угрюмо сказал Сварог, с отвращениемчувствуя, как по спине побежали струйки холодного пота.

Остальные тоже все видели, но ехали, словно ничего непроизошло.

— Куда теперь? — совсем буднично спросил Шедарис,когда они на пару ферлонгов[17] углубились в таинственныеземли.

Сварог огляделся, прикинул направление по солнцу и махнул всторону скал:

— Туда, пожалуй…

— Может, сначала подеремся? — спросила Мара.

— С кем это?

— А вон с теми назойливыми типами. Сварог оглянулся,зло сказал сквозь зубы:

— Ну, это меня уже достало…

По другую сторону рва стояла тесно сбившаяся кучкавсадников, человек двадцать. Половина — в форме синих мушкетеров, которуюСварог начинал уже тихо ненавидеть, половина в зеленых с желтым шитьем мундирахпограничных егерей. Почти все они были без шляп — несомненно, часть большегоотряда, отполовиненного пусть недолговечным, но свирепым и тяжелым в общенииколдуньиным волком. Колдовство бабки-гусятницы дало сбой — они все должны былиостаться в той ложбине с порванными глотками или, по крайней мере, лишитьсявсех лошадей. А они прошли. Причина, скорее всего, в Арталетте — в том, что заней стоит…

Арталетта находилась впереди, у самого рва, яростно жестикулируя,взмахивая плеткой, но непохоже было, что ее пылкие речи и строгие приказыдвигаться дальше находят горячий отклик в массах. Массы тоже отчаянножестикулировали, показывая то на древний менгир, то на остатки межевой канавы.Со стороны противника последовало несколько выстрелов, неприцельных, скорее ужпристрелочных, чтобы продемонстрировать служебное рвение, вслед за чем награнице вспыхнули ослепительно огненные шарики и тут же погасли. Свиста пульбеглецы так и не услышали — Хелльстад, судя по всему, умел защищаться отнаправленного извне хамства.

Сварог кивнул Маре. Она послушно выхватила пистолет и наугадвыпалила. Еще один огонек полыхнул и погас точнехонько на границе.

Дискуссия в рядах преследователей достигла финала —Арталетта вытянула коня плеткой, в три прыжка миновала ров и, не сбавляяаллюра, понеслась по владениям Хелльстада.