Этой таблице, судя по всему, предстояло стать бесконечной, и для того, чтобы отобразить все разнообразие информации, мне пришлось бы рисовать человечков на каждой странице.

• Верхняя чакра (7) – энергия веры и духовности. Все болезни связаны с умом и рассудительностью.

• Чакра 6 (между глаз) – восприятие гармоничности мира и его равновесия.

• Чакра 5 (горловая) – болезни, связанные с общением, передачей информации через рот.

• Чакра 4 (сердце) – Любовь. Если перекрывается ток энергии, возникают болезни груди, в том числе легких и сердца. Любовь перекрывает Вина.

• Чакра 3 (на уровне пупка) – болезни, связанные с самопринуждением, принуждением других, обвинением и попыткой управлять другими людьми. Чакра властвования.

• Чакра 2 (сексуальная энергия) – все болезни половых органов и мочеиспускательной системы.

• Чакра 1 (внутренняя поверхность копчика) – чакра жизненной силы.

Больше, чем рисовать, я старалась запоминать – строила таблицу в уме. Потому что, что будет, если болезнь вдруг нагрянет неожиданно, а книжки под рукой нет? Правильно, важные вещи лучше помнить, нежели хранить на листках бумаги. Все в память, все внутрь; от усердия у меня снова вывалился язык.

Текст перетек в новую главу о том, умеют ли современные женщины любить мужчин? Почему нет, почему не так, как раньше, что мешает? Я впитывала смысл так жадно, как комар впитывает свежую кровь, – думала, вспоминала примеры из жизни, много размышляла. И размышляла бы еще дольше, если бы через какое-то время меня не отвлек телефонный звонок.

Дэйн? Клэр с вопросом: «что ты хочешь на обед?»? Логан, у которого закончился снюс?

Мое удивление перешагнуло всяческие пределы, когда я прочла высветившееся на экране имя, – звонил Баал.

* * *

– Кто… беременна?

– Аля.

– Кто такая Аля?

– Девушка, которую ты помогла мне спасти.

– Погоди-погоди…

Я чувствовала себя выпавшей с балкона игрушкой – глаза вращаются в разные стороны, катушки съехали с орбит, вместо привычных «ма-ма» и песенок на веселый лад сплошное заикание и слоги невпопад.

– … может, объяснишь сначала? Кто такая Аля? Как она может быть беременной, если на Уровнях время зациклено? И, блин…, от кого?

Регносцирос, прежде чем ответить, долго смотрел то ли на меня, то ли сквозь меня и почему-то улыбался. А потом произнес фразу, которая окончательно лишила меня способности мыслить:

– От меня.

Я не была в этой квартире давно – наверное, месяц или два, – и в ней что-то неуловимо изменилось. Вроде бы та же темная кожаная мебель, мрачноватая обстановка, потухший камин, пуф для ног перед креслом, пустой стеклянный столик, на котором, как мне помнится, когда-то стояла ваза, – все то, да не то. Особняк как будто неуловимо опустел, как пустеют дома, которые перестают или почти перестают посещать хозяева: на полках пыль, шторы задернуты, газета двухнедельной давности упала рядом с креслом на палас, да так и осталась там лежать. Значит, уборщица давно не ходит.

Баал говорил, а я сидела в соседнем кресле и едва ли слышала его – в воображении билась яркая, словно в лотерее, одна единственная надпись-фраза – «Баал – отец».

Баал – отец. Он и Аля. Баал и Алька. И у них будет маленькая «Баалька».

– …видишь ли, я не посчитал, что она так уж виновна, когда она без разрешения пересекла границу Уровней, – не убивать же за такое? И я увел ее. К себе.

– Ничего не сказав Дрейку?

– Не сказав.

«Баал будет отцом. Надо же – не побоялся, решился, смог – нашел собственное счастье…» – не верилось. В некоторые вещи не верится, даже если перед тобой будет ходить скандирующая толпа с транспарантами наперевес и орать: «Эй, ты совсем оглохла? Он же сказал – у него будет ребенок. Ре-бе-нок!» А я все продолжала сидеть и смотреть на некогда знакомого мне человека (а теперь будто незнакомого), отвесив челюсть.

«Баалька».

– Я знал, что потом получу по шее, но не был готов ее увести обратно в ее мир, ведь она пришла за мной – она искала меня. Меня.

«Нашлась та, что отыскала путь к его сердцу. Надо же…»

Регносцирос крутил в руках сигарету, но почему-то не доставал зажигалку, не прикуривал. Смотрел на собственные пальцы – с виду все тот же мрачный мужчина с длинными темными волосами, а изнутри, из-под мрачной личины лился свет – он любил. По-настоящему.

– Две недели мы прожили вместе, а потом я понял, что нашел ее – женщину, которую искал всю жизнь. Алю. Нет, не сразу конечно – я тоже бываю болваном, – но я осознал свои ошибки вовремя. И потому удержал.

Мне хотелось воды. Радостная новость, отличная, а у меня уши словно заложило ватой – так бывает, когда привычный мир неожиданно сдвигается и принимает иные очертания.

– Но как она могла забеременеть здесь, на Уровнях?

– Здесь и не могла, – мой собеседник усмехнулся, – она забеременела там, где мы теперь живем.

– А где это?

– В ее мире.

Все страньше и страньще.

– И там идет время?

– Да. Видишь ли, старый лис Дрейк, узнав обо всем, предложил мне вариант, от которого я не смог отказаться, – продолжать работать, как и раньше, – ходить на Уровни через Портал, – но жить разрешил на Танэо, в Алином мире, где помог построить нам дом.

«Значит, они все планировали. Хотели этого ребенка, ждали… А Дрейк все знал и ничего мне не сказал. Да, наверное, и не должен был…»

– Ничего, что я назвал его старым лисом? Я не имел в виду возраст.

Я лишь усмехнулась и покачала головой – если уж кто и был «старым лисом», то это Дрейк. Иногда по-другому и не назовешь.

– Все нормально.

Сигарета в мужских пальцах перекатывалась, шуршала – с ее кончика на джинсы сыпался табак.

– А давно?

– Что «давно»?

– Давно… она…

– Нет, недавно. Совсем еще маленький срок, если ты об этом. Просто… – на этом месте Регносцирос неожиданно замялся, сделал паузу, – я поэтому к тебе и обратился. Есть просьба.

– Говори.

Ко мне часто ходят с просьбами – такая уж у меня «должность». Я не обижалась.

– Видишь ли, во-первых, она совсем одна. В силу сложившихся обстоятельств, она пока не может вернуться домой и попросить помощи у родственников – там ее не примут. А ей бы…

– Общения?

– Не только. Скоро мне нужно будет готовиться – искать детские вещи, и чтобы по размеру, а я полный профан.

– Помогу.

Большой ли у меня самой опыт? Да никакого, но разберусь. Где-то внутри свербела теплая, почти пушистая тоска – «вот бы нам когда-нибудь тоже… с Дрейком».