Но Карл был достаточно опытным и умудренным жизнью человеком, чтобы решиться на такую авантюру, как подчинение своей власти или даже завоевание Востока. А св. Ирина едва справлялась с арабами и славянами, активизировавшимися на границах ее государства, и также не могла силой подкрепить перед франком свои права на единоличное императорство.

Словом, когда осенью 802 г. в Константинополь прибыло посольство от Карла Великого с предложением к св. Ирине сочетаться браком с франкским властителем, это выглядело как самым естественным, хотя и далеко не самым перспективным для Востока выходом из данной запутанной ситуации. Однако события, случившиеся в Константинополе, внесли коррективы в этот план; женитьба не состоялась. Отныне между Западом и Востоком простерлась глубокая трещина, с веками все более и более расширяющаяся и ниспадающая в бездну.

Это было тем более опасно для Константинополя, что, разуверившись в возможности сделать Византию послушным союзником, Карл Великий обратил свой взор на Багдад. Откуда его ждала встречная инициатива со стороны Харун ар-Рашида. По-прежнему мечтавший овладеть столицей греков, араб был крайне заинтересован, с одной стороны, в сдерживании наступательного движения франков к этой же цели, с другой, халиф считал необходимым наладить союзнические отношения с воинственным франком. В идеале этот маневр позволял бы ему, во-первых, контролировать Карла, а, во-вторых, использовать военную мощь того в собственных целях. В свою очередь, поддерживая свое реноме защитника Церкви, Карл Великий хотел получить от Харуна гарантии того, что арабы перестанут грабить храмы в Иерусалиме и Испании.

В 797 г. он направил двух своих послов Лантфрида и Сигизмунда на Восток, к которым был прикомандирован еврей-переводчик Исаак. Через 3 года назад вернулся один Исаак (его попутчики умерли на обратном пути) с богатыми дарами от халифа. А в скором времени ко двору великого франка прибыли два арабских посла. Одного из них направил халиф, зато второй был послан от правителя Ифрикии Ибрагима ибн аль-Аглаба, который желал подружиться с человеком, захватившим весь Север Средиземноморья. Они пробыли у Карла несколько месяцев и, пораженные его могуществом, отправились обратно, чтобы поведать своим правителям об увиденном.

Продолжая дипломатичекие отношения, в 802 г. Карл направил к Харуну ар-Рашиду второе посольство, которое вернулось обратно с представителями халифа. Влияние короля франков иллюстрирует тот факт, что правитель мусульман не только удовлетворил все просьбы Карла относительно гарантий безопасности христиан в Иерусалиме, но и подарил ему земли, на которых был расположен Гроб Господень. Правда, это едва ли был правовой акт передачи в собственность владений, скорее — символический жест, хотя и весьма характерный.

Но, что являлось бесспорным, халиф разрешил королю оказывать покровительство христианам, живущим в Палестине. И уже в скором времени здесь появились постоялые дворы для паломников, рынок, библиотека и монастырь в Иерусалиме с 17‑ю франкскими монахами. Впрочем, дальнейшего развития эти мирные отношения не получили: в 809 г. скончался Харун ар-Рашид[312].

Уходил в мир иной и второй герой нашего повествования. Незадолго до своей смерти Карл Великий сделал все, чтобы устранить резавшие его глаз детали от собственной коронации. Коронуя сына Людовика, он сам (но не понтифик!) возложил корону на его голову. Как рассказывают, король много сделал для того, чтобы данное событие запомнилось надолго. Уже ранним утром все подступы к главному храму города были забиты народом. Карл медленно прошел в храм, вошел в алтарь и там долго молился на глазах у всего народа. Затем, встав, произнес, обращаясь к Людовику: «Во имя Господа нашего Иисуса Христа, Святой Троицы и христианской Церкви! Завещаю тебе, сын мой, быть достойным высокого сана, что ныне тебе вручаю. Люби Бога и Его Церковь, будь добр к своим сестрам и племянникам, равно как и ко всему народу нашему, царствуй долго и справедливо!»

С этими словами он возложил на голову сына золотую корону и произнес: «Благословен будь Господь, дозволивший мне сегодня увидеть, как сын, рожденный мной, воссел на трон мой». В это время народ громко скандировал: «Да здравствует император Людовик!»[313] Затем в храме раздались новые славословия: «Многие лета и победы над врагами Карлу, благочестивейшему и Богом венчанному августу, великому и миролюбивому императору!»[314]

Вручив свою корону сыну, император раздал все свое богатство нищим и завещал Церкви. В частности, третью часть всех своих средств он оставил христианам, просящим подаяния, а 2/3 передал архиепископам королевства для распределения между епископами, монастырями, церквами и больницами. Среди душеприказчиков Карла значатся: Римский папа, архиепископы Равенны и Милана, патриархи Акилеи и Градо, епископ Флоренции, архиепископы Кельна и Майнца, Трира и Льежа, Сана, Безансона, Лиона, Вьенны, Руана, Реймса, Тура, Буржа, Гарента, Риенса Бордо и Гаскони. В целом практически все области его империи — Германия, Франция, Бургундия, Испания, Флоренция и Гасконь получили большие средства для целей, которые Церковь может только приветствовать[315].

Затем, отпустив сына в Аквитанию, отправился на охоту, которую по-прежнему страстно любил, несмотря на возраст. Вернувшись в ноябре в любимый им город, Карл почувствовал недомогание, какое обычно бывает при лихорадке. Как всегда, император решил лечиться голоданием, но выяснилось, что помимо этого у него воспаление легких. Когда Карл понял, что пришел его смертный час, он исповедался и принял Святое Причастие. 28 января 814 г. Карл Великий, не дожив неколько месяцев до своего 72‑летия, скончался, и у его наследника возникли более неотложные дела, о которых мы поведаем несколько ниже[316].

Манипуляции с женитьбой не могли не расстроить отношений матери с сыном. Константину VI уже исполнилось 20 лет, и он, крепкий и статный молодой человек, проявлял знания и опыт в делах государственного управления. Ему, естественно, было очень обидно, что мать откровенно отодвигает его от власти, советуясь лишь с евнухами и фаворитами. В 790 г. сам собой организовался заговор близких друзей молодого императора против св. Ирины, куда вошли магистр Петр, патриции Камулиан и Дамиан. Они договорились захватить императрицу, лишить ее сана и отослать на Сицилию, в ссылку. Но верное окружение императрицы было начеку: евнух Ставракий каким-то образом узнал о готовящемся перевороте и предупредил св. Ирину. Заговорщиков схватили, лишили почестей и титулов, кого-то постригли в монахи, других сослали в Сицилию. Самого Константина VI мать бранила, била по лицу, а затем посадила под домашний арест до того момента, пока войско не присягнет ей как единоличной императрице.