…«Мой дорогой, мой единственный Мишенька! Как не хватает мне тебя здесь, рядом. Я знаю, что ты добровольно разделил со мной непосильную ношу, за что и благодарна без меры… и еще я тебе благодарна за то, что дал Розочке свою фамилию… даже ценой своего семейного благополучия… Марго совсем плоха, думаю, счет идет на месяцы. Приезжай, осмотри ее. Я не могу доверить это никому другому. А внучку мою, Розочку, оставь с няней. Варвара хоть и девочка совсем, но троих сестричек вынянчила. Да и мать ее, Анюта, поможет… 10 января 1916».

– Нани, Розой звали мою бабушку! Неужели это о ней тут пишет Виктория?

– Вероятно, да.

– Точно. Аля, вот и связь! Вот почему ты похожа на Викторию Фальк! Ты ее правнучка! Что и требовалось доказать, – торжествующе поднял палец вверх Беркутов.

– Читай дальше, детка. Другие письма, – почему-то вздохнула Нани.

«…Сегодня пришло письмо от Яна. Спрашивает про Марго. А я все радуюсь, что вовремя мы его отослали в лицей. Ему еще учиться там почти два месяца. Как приедет, женим его на дочке Боровских Марте. Девочка некрасива, но воспитанна и умна… Бог даст, Ян так ничего и не узнает… 3 апреля 1916».

– Виктория скрывала от сына и беременность сестры, и роды. И то, что у нее дочь. Почему? – Аля развернула следующее письмо.

«…Спасибо, дорогой, что приехал… вот так бывает, свадьба, а за ней сразу и похороны. Марте пришлось сказать, что все это время Марго сильно болела, была в беспамятстве, потому ее к ней и не пускали… Ян очень расстроен, Марта, умная девочка, не отходит от него ни на шаг… Здорова ли Розочка, прошли ли боли в ножках? Ты, Мишенька, балуешь ее очень! Ты с ней построже… Хорошо, Мишенька, что наши опасения о физическом и умственном ее нездоровье не оправдались, а то, что простужается часто, – не такая уж и беда… 21 июля 1916».

– Значит, Марго умерла на следующий день после свадьбы родителей Эмилии. А сама Эмилия родилась только в 1917 году. Интересно, жива ли была еще тогда Виктория?

– Нет. Виктория умерла в том же году. Возьми, детка, последнее письмо, оно самое важное, – опять вздохнула Нани.

«…Мишенька, дни мои сочтены… Прощай, дорогой мой человек, Бог не дает нам больше времени. Видно, виновата я перед ним… Твоя жена Наталья заходит ко мне каждый день. Сегодня был и твой сын Алешенька. Он так на тебя похож! Мишенька, после моей смерти расскажи Наталье правду, что Розочка не твоя дочь. Освободи душу от обмана. Но прошу вас обоих, заклинаю: пусть Ян никогда не узнает, что отец Розочки – он… 13 августа 1916».

– О, Господи! Марго родила от собственного брата-близнеца! Боже мой! Как такое возможно?! – Аля закрыла лицо руками.

– Успокойся, детка. – Нани подошла к ней и положила руки ей на плечи. – Это очень, очень давнее прошлое.

– Но я-то жива!

– Твоя бабушка Роза наверняка не знала ничего о своих настоящих родителях. Она, будучи Никольской, вышла замуж за фельдшера Ивана Орешкина, родилась твоя мама, и они переехали в город. Ты бабушку совсем не помнишь?

– Нет, она умерла до моего рождения, а дед погиб на войне. Значит, я – из Фальков. Почему только это меня совсем не радует? – Аля потерянно смотрела на Нани.

– Родных мы себе не выбираем, детка. Уж что есть, то есть. У тебя нет причин расстраиваться. Живи будущим, с любимым, в достатке и душевном спокойствии. А прошлое твоих предков – это уже история.

– Если бы так… – прошептала Аля.

– У нас новости, – с порога заявил Беркутов Галине, которая вышла в коридор, чтобы встретить мужа.

– Кто бы сомневался, Беркутов! Мы тоже не спали в ваше отсутствие и почти закончили родословную Фальков. Романчик вырисовывается! – Галина мечтательно закатила глаза.

– А вот с завтрашнего дня, Аля, я перейду на сухой паек, – нарочито печально проворчал Беркутов. – Моя жена сядет за компьютер. Видишь, как глаза блестят! И буду я побираться по друзьям: кто супчику нальет, где лишняя котлетка обломится. Если повезет, кто-нибудь сердобольный ради меня и блинчиков напечет. Так и прокормлюсь, глядишь. Сыщику-то как без горяченького! Сыщика ноги кормят!

– Ну тебя, Беркутов! Не слушай его, Аля! Самое большое, чего он лишится на то время, что я пишу книжку, это – мои пироги. Мама мне всегда говорила, что тесто требует полного внимания. Тогда и получается. А какое внимание, когда голова занята совсем не кулинарией, а убийствами и интригой! Вот поэтому я тесто и не ставлю в такие дни. Между прочим, чтобы ты знал, Беркутов, мы с Лялькой тут между делом ужин приготовили! И пасьянс Фальков почти сложился. И мы теперь знаем, почему ты, Аля, так похожа на Викторию Фальк! Ты – ее правнучка! – Галина торжествующе перевела взгляд с Али на мужа.

– Мы знаем, – хором ответили те.

– Сюрприз не удался, – сникла Галина, пропуская их на кухню.

Поздний ужин был съеден быстро и в молчании. Нетерпение сидящих за столом было понятно. Наконец первым встал из-за стола Карташов.

– Я в комнате на столе все разложил, – и он, не дожидаясь остальных, вышел из кухни.

– Так как очень хочется услышать стройное изложение событий, предлагаю послушать кого-то одного, – Беркутов выразительно посмотрел на свою жену и кивнул на Карташова.

– Да, ну так я начну, пожалуй. Вы знаете, что сейчас модно иметь родословную. Собственно, с этого, вернее, с такого вот желающего узнать свои корни, я и начал когда-то свои исследования. А потом пошло – одна фамилия как бы цепляла за собой другую. В прошлом году ко мне обратился Андрей Сергеевич Никольский с просьбой подтвердить свое родство с известным в начале двадцатого века хирургом Михаилом Никольским. Многие документы семьи были утеряны, он просил помочь их восстановить. Во время этой работы я вышел на фамилию Фальк. И вот в связи с чем. В 1912 году Михаил Никольский неожиданно бросает хирургическую практику в городской больнице, оставляет жену Наталью с сыном Алексеем и уезжает в село Заречье, где Викторией Фальк была открыта клиника. В Заречье Никольский поселяется не один, а с грудным ребенком, девочкой, которую объявляет своей дочерью.

Андрей Сергеевич очень удивился этому неизвестному факту и сказал мне, что попытается что-то выведать у отца, который почему-то был против, когда узнал, что сын собирается восстанавливать родословную. Через несколько дней Андрей Сергеевич пришел ко мне и сообщил, что ни про какую дочь, рожденную от Михаила Никольского, тот никогда не слышал. Мы решили, что, видимо, девочку хирург просто удочерил. Что с ней стало дальше, было неизвестно.

– А Андрея Сергеевича вы давно видели в последний раз? – вдруг заинтересовался Беркутов.

– Давно. Он забрал документы, и все. Но у меня есть номер его телефона.

– Этой девочкой была моя бабушка Роза Фальк, то есть Никольская, впоследствии в замужестве Орешкина.

– Да, и это косвенно подтверждается письмами, которые писал Никольский из Заречья Виктории. Эти письма были среди бумаг Эмилии Фальк, которые она передала мне незадолго до смерти. Я встретился с ней, так как решил написать о Фальках подробный очерк. Но Эмилия как-то прохладно к этому отнеслась, хотя бумаги мне отдала со словами: «Теперь уже все равно!» Пока вы ездили, я позвонил знакомому из архива и выяснил, что Роза Никольская вышла замуж за Ивана Орешкина и в 1942 году родила дочь Анну. А Анна вне брака родила вас, Аля.