– Послушайте, Тер-Андроль, мы все проверили… – попробовал я вмешаться.

Но биорд лишь бросил на меня взбешенный взгляд – и начал сдирать с себя рубашку. Через мгновение она полетела в костер. Потом он рванул руками вверх и вниз, и моментально свисавшие бахромой отростки кожи наполнились воздухом, превращаясь в крылья. С отрывистым клекотом Тер-Андроль взмыл почти вертикально вверх. Мы с Иолой, ошарашенные такой реакцией, стояли с задранными головами, хотя биорд давно уже исчез из поля зрения.

– Ну и чего ты добилась? – не сдержался я.

А Иола в страхе прошептала:

– Он нарушил границу безопасности! Ему нужно как можно скорей вернуться на тропу.

Новый жутковатый звук прорезал тишину, словно раз за разом кто-то проводил железом по стеклу. Я даже не знал, что биорды так умеют. Потом сообразил, что этот звук доносится с другой стороны, но стремительно приближается к нам.

Огромная тень на мгновение закрыла от нас небо. А еще через мгновение до нас долетел человеческий вопль, полный боли и ужаса.

Мы бросились напролом через лес в направлении крика. В глубине души я понимал, что Тер-Андроль, скорее всего, уже мертв, такая махина прикончила бы его одним ударом клюва. Но знал и то, что все равно мы будем искать биорда, пока не упадем, обессиленные, на землю.

На пути попалась большая каменистая поляна, перебегая ее, мы снова увидели небесного монстра прямо над головами. Тер-Андроль тряпкой висел в его исполинских лапах. Я схватил замшелый валун и швырнул в птицу, целясь в голову. Но птица летела слишком быстро, и камень просвистел, даже не задев ее хвост. Я потянулся за еще одним…

– Не надо, попадешь в Тер-Андроля! – вскрикнула Иола. Я не стал делиться с ней своими соображениями насчет бедняги, отшвырнул валун и побежал следом за птицей. Через мгновение мы снова влетели в лесную чащу.

На этот раз бежать пришлось долго. К счастью, время от времени эта тварь издавала жуткий скрежет, на него мы и ориентировались. Лес закончился, потянулось ровное поле без единой травинки, которое упиралось далеко впереди в белесую каменную стену, на фоне которой четко вырисовывалось огромное здание из черного камня в форме трапеции, с расширением кверху. Птица сделала пару кругов над его плоской крышей и скрылась из виду.

– Бежим туда! – заорал я, холодея при мысли, чем она занимается там, на крыше.

В доли мгновения мы одолели половину пути…

– Стой! – Иола на ходу поймала меня за руку.

Прямо перед нами был ров в пару метров шириной. Конечно, я бы перемахнул его, даже не заметив, но при нашем приближении из черноты проема возникло бледно-лиловое свечение, образуя длинный экран, по нему, мерцая, побежали буквы.

– Что там? – спросил я, стараясь не стучать зубами от волнения. Здешнюю письменность я не знал.

– Пишут, что проход возможен только с разрешения Верховного Жреца. Работают ученые и ведутся эксперименты.

– Ясно, фигня всякая, – сказал я уже в прыжке.

Иола немедленно оказалась рядом, и мы понеслись к неизвестному зданию.

Очень скоро выступающая часть черной трапеции нависла над нашими головами. Ничего похожего на окна и двери здесь не наблюдалось, как будто метеорит когда-то упал с неба и провалился под землю. Лишь четкие пропорции здания и полированный блеск стен наводили на мысль, что его создали человеческие руки. Да еще живая изгородь из кустов с глянцевыми изумрудными листьями и гроздьями оранжевых ягод. Но нас сейчас волновал лишь один вопрос: как попасть на крышу загадочного объекта?

Мы обошли его по периметру, но не обнаружили ни малейшего намека на вход. Кроме того, мелкие камешки и песок под ногами не давали отыскать тропу, по которой кто-либо к этому зданию подходил. Рельсы, правда, были, но обрывались в десятке метров от кустов. А изгородь имела небольшие проходы через каждые пару метров.

Запрыгнуть и схватиться руками за острый край крыши нам обоим оказалось не по силам. Возможно, с хорошего разгона я и сумел бы взбежать по стене, будь ее наклон в другую сторону. Вдоволь покружив возле каменного саркофага, мы в очередной раз буквально налетели друг на друга. Лицо Иолы было залито слезами.

– Алеша, что же делать?

– Ну, попробуем пройти сквозь стены, – вынес я вердикт, после чего подошел к стене и с размаха врезал по ней ногой.

В следующий миг я с жутким воплем повалился на каменистую землю. Иола, подскочив, с ужасом уставилась на мою ногу, подтянув которую, я увидел кровавые потоки, хлещущие прямо через подошву ботинок.

Иоланта вмиг освободила мою ногу от обуви, оторвала солидный кусок своей футболки и начала перевязывать мне пятку. Я при этом старательно отбивался, вопил и лягался.

– Лежи смирно, прошу, – умоляла меня девочка.

– Помоги мне встать!

– Нет, тебе нельзя опираться на ногу…

Но я уж исхитрился перевернуться и встать на колени, на карачках подполз к стене и внимательно ее осмотрел, ощупал, пачкаясь в собственной крови. От моего удара черная вроде как мраморная облицовка стены потрескалась и частично обрушилась. Под ней отчетливо проступали длинные, невероятно острые штыри, расположенные кучно, так что отломать хотя бы один не представлялось возможным. Тут Иола оттащила меня прочь и ловкой подсечкой заставила вновь лечь на землю. К тому времени повязка на моей ступне насквозь промокла от крови.

– Так, слушай меня! – Голос Иолы вновь обрел решительность и командные нотки. – Лежи спокойно и никуда не ползай. Я сгоняю за сумой и нашими рюкзаками, там полно всего для нормальной перевязки.

И унеслась. Мне же оставалось только корчиться от пульсирующей боли, зарождающейся в пятке и проходящей стремительной волной через всю ногу, в пах, в позвоночник, даже в голову шибало. Скоро Иоланта вернулась, нагруженная нашими вещами. Быстро и без всякого сочувствия к моим мольбам она обильно полила мою ступню из бутылок, захваченных еще из лагеря. Нашелся и бинт (точно не в моем рюкзаке), и скоро на моей ноге вырос целый сугроб. Вот только болеть она меньше не стала.

– Возьми.

Я едва мог посмотреть, что Иола мне предлагает. Оказалось, откупоренную деревянную флягу, горлышко которой пенилось от циклопьего пойла. Я помотал головой.

– Там наверняка полно снотворного.

– Ну и очень хорошо, заснешь – будет не так больно.

Но я не хотел отрубаться в таком непонятном месте. Не хочу потом, как наш биорд, проснуться и не знать, что произошло и где я оказался. Но Иола начала доказывать, что снотворного в напитке нет: она видела, как циклопиха наполняла флягу из новой открытой бутыли, поскольку прежнюю мы прикончили за столом. Я сдался и глотнул. Миллиарды пузырьков взорвались внутри меня, в голове слегка зашумело, и в самом деле стало немного легче. Через некоторое время я даже мог думать о чем-то, кроме боли. Хотя лучше бы и не думал.