– Пластиковая тёмно-синяя папка с серебряными вензелями и изображением лебедя, если говорить точнее, – более развёрнуто отвечал Симеон. – Она всегда находилась на одном и том же месте, вот здесь, в правом дальнем углу у самой стенки.

– Что в ней хранилось?

– Ох, это мне неизвестно, господин комиссар, – растерянно пожал плечами мужчина.

– Мне доводилось видеть содержимое этого сейфа лишь в тех случаях, когда Исидора доставала оттуда свою печать или документы на имущество. Они, кстати, на месте. Я, ввиду особенностей своей памяти, хорошо запомнил ту папку, её внешние признаки и положение в сейфе, но при мне Исидора никогда её не доставала и не открывала.

– А вы могли бы предположить, что в этой папке могло быть? – спросила Конни осторожно.

– Старые бумаги, – сказал он, подумав немного. – Край одного документа всегда немного выглядывал, и было видно, что он уже пожелтел.

– На этом краешке бумаги были слова или символы?

– Нет-нет, ничего такого. Просто уголок. Это всё, что я могу сказать.

Всё же помощь Симеона пригодилась. Теперь было совершенно ясно, что Исидору не просто убили, но и ограбили. Варга предположил, что преступник знал код от сейфа или вынудил женщину открыть его под дулом пистолета. Версия звучала стройно, но почему-то никак не хотела укладываться у Конни в голове. Она поймала себя на мысли, что вновь и вновь возвращается к той картине, которую она застала, когда впервые вошла в этот проклятый кабинет и увидела труп женщины. Было нечто такое в её позе или в том, как застыла золотая ручка в её руке, что указывало на некоторую расслабленность что ли…

«Да, – подумала Конни, пытаясь не потерять нить догадки, – она была расслаблена. Она не ждала выстрела, а занималась совершенно обычными для себя вещами. Что-то подписывала, например. И, если подумать, преступник допустил глупейшую ошибку, оставив эту ручку меж пальцев женщины…»

Варга сказал, что Исидора в равной степени умело управлялась и правой, и левой руками. Это, конечно, было интересно, но не отменяло того факта, что подстроенное самоубийство мигом теряло всякую правдоподобность, когда дело доходило до этих нелепых деталей – поза, ручка, напечатанная записка. Бред!

– Боже, какой бред! – в сердцах воскликнула Констанция и остановилась. Резкий порыв ветра спутал её волосы и закрыл ими лицо.

– Это не смешно! – будто бы в подтверждение ответил ей самшитовый лес. Девушка вздрогнула и стала озираться по сторонам, стараясь держать волосы так, чтобы они не мешали обзору.

Лес пугающе помрачнел, и мшистые деревья сомкнули ряды, скрывая от посторонних глаз всё, что выходило за пределы этой тропинки. Конни стало не по себе. Она была уверена в том, что слышала чей-то голос, но разглядеть хоть что-то в гуще самшитов казалось невозможным. А ещё откровенно страшновато. Было совершенно не ясно, почему юные Лили и Роуэн так любили гулять в этой жуткой чаще.

– Скинь шкуру-у-у! – вновь раздалось из-за деревьев. Голос был мальчишечьим и звонким, а последний звук крикун растянул так, чтобы было похоже на волчий вой. Эта театральность немного отрезвила Конни и девушка выдохнула с облегчением, но прислушиваться не перестала. Другие голоса подхватили этот возглас и тоже завыли, а затем принялись скандировать:

– Скинь шкуру! Скинь! Скинь! Скинь!

– Скинь шкуру! Скинь! Скинь!

– Давай, Марк! Не трусь! – голосов становилось всё больше, а реплики их звучали отчётливей. Конни поняла, что к её тропинке приближается группа людей, но, судя по направлению звука, шла она не ровным строем, а как будто кольцом, постепенно сжимавшимся.

Скинь шкуру! Скинь! Скинь! Скинь!

– Прекратите! – крикнул кто-то, очевидно, обращаясь к толпе, и меж мшистых стволов деревьев мелькнула фигура молодого человека. Он двигался стремительно, но неуклюже, часто запинался и как-то странно держал руки вдоль тела.

– Скинь шкуру! Скинь! Скинь! Скинь!

– Оставьте меня! – завопил он, продолжая петлять меж деревьев и пугливо оглядываться по сторонам. Конни наблюдала за этим зрелищем, изумлённо вскинув брови. Теперь беглец был отчетливо виден, и он нёсся в её сторону, предвещая нечто интересное. В первую очередь потому, что был совершенно гол и отчаянно пытался скрыть это, прижимая к телу какую-то рваную шкуру животного.

– Скинь шкуру! Скинь! Скинь! Скинь! – доносилось со всех сторон, и Конни с ещё большим удивлением обнаружила, что преследователи молодого человека, очертания которых начали мелькать меж самшитов, так же демонстрировали полное отсутствие одежды. Правда, в отличие от беглеца, они и не думали чем-то прикрываться. Конни прыснула, но сдержала смех из последних сил. Убийства, привидения, политические заговоры, а теперь ещё и толпа голых мужиков свалились на её голову за столь короткое время. Вся эта ситуация могла закончиться трагически, но на первый взгляд выглядела смешнее некуда…

Еле-еле скрывая за шкурой самое сокровенное, молодой человек выпрыгнул на тропинку, и гравий взлетел под его босыми ногами мелким фейерверком. Это должно было быть больно, но парня не остановило, и он пробежал по инерции ещё несколько метров прежде, чем заметил перед собой Констанцию, не особенно убедительно скрывающую улыбку. Вдруг он замер на месте, как вкопанный, и только открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на морской берег.

– Скинь шкуру! Скинь! Скинь! Скинь!

– Да, здрасьте… – смешливо выпалила девушка под нарастающий гул голосов и окинула беглым взглядом незнакомца. На вид парню было не больше восемнадцати лет, но он был достаточно хорошо сложен и широкоплеч, как профессиональный пловец. Издалека это создавало о нём ложное впечатление, но подростковые черты лица и большие небесно-голубого цвета глаза, круглые и наивные, как у детской игрушки, всё расставляли на свои места.

– Скинь шкуру! Скинь…

– Во-о-о-у! – чей-то протяжный клич прервал настойчивые требования толпы. Конни с нескрываемым любопытством наблюдала за тем, как её новый знакомый густо краснеет, а его преследователи (видимо, только сейчас заметившие госпожу Маршан), сбивчиво матерясь, рассыпаются по сторонам и пытаются скрыть «срам» за самшитами. Она догадывалась, что в сгущавшихся из-за непогоды сумерках, они не видели её, а теперь очень жалели о своей невнимательности. Среди стыдливо прячущихся горе-эксгибиционистов меткий взор Констанции выловил знакомый поросячий розовый оттенок кожи.

– Что за голые игры? – не сдержавшись, рассмеялась Конни. Тут же она подумала, что «Голые игры» – отличное название для порно-пародии на подростковое фентези, а затем перевела на застывшего, словно статуя, юношу с рваной шкурой извиняющийся взгляд. – Простите. Что здесь происходит?

– Они…эм… – пытаясь не смотреть Констанции в глаза, сбивчиво заговорил парень и боязливо осмотрелся по сторонам. Его преследователи не уходили, но им явно очень этого хотелось. Они прятались за кустами и стволами деревьев, нервно шептались и поочерёдно закрывали руками то лица, то гениталии.