И вот он уже стоит посреди главной комнаты, окруженный гомонящими коллегами, побросавшими все дела. Все хотели знать результат его поездки. Особенно теперь, когда помощница редактора Бьянка намекнула на то, что Карло Барзини раскопал сенсацию. Он не знал, с чего начать и как рассказать историю, в которую сам до конца не верил. Ему дали час на подготовку предварительного отчета, и скоро все собрались в кабинете шефа. Синьор Аффини включил кондиционер на полную мощь, но этого оказалось недостаточно, ведь в помещении было по меньшей мере двадцать человек. Люди расположились кто где сумел, многие притащили стулья, остальные стоя подпирали стены, но неудобство мало волновало тех, кого переполняло любопытство.

– Хочу предупредить вас сразу, история эта необычная, поверить в нее будет трудно, а кому-то из вас даже невозможно. Но я попытаюсь изложить ее так, чтобы вы смогли очутиться в 1905 году, когда некий Франко Легран, инженер, живший в 2017 году в Монпелье, во Франции, очнулся в предместье Парижа…

Спустя час Карло закончил свой рассказ. Все это время в комнате висела тишина, нарушаемая лишь недоверчивым покашливанием и щелчками зажигалок. Два десятка пар глаз воззрились на него, не зная, поддержать ли за своего друга или без стыда поднять его на смех. До конца не уверенные, как поступить, присутствующие горячо зашептались меж собой. Поднялся шум, подобный тому, какой возникает, когда некто осмеливается бросить вызов общеизвестным фактам, подвергая их сомнению. Первой заговорила Бьянка. Она уперла руки в бока и воскликнула:

– Если эта история – правда, то этот Франко – просто подлый мерзавец!

Карло, все еще находясь в волнении от собственного рассказа, с готовностью откликнулся:

– Послушай, я не хочу защищать его. Но посмотри на ситуацию с его стороны: он не знал, что вместе с ним исчезнут и все остальные! Он был уверен, что туннель сработает только для него и Виктории. Вероятно, что-то пошло не так, и получилось, что пропал весь поезд.

– Но он убил Николо!

– Не собственноручно, – вынес свой вердикт Джузеппе, сидевший рядом со столом, где были разложены материалы дела. В руках он вертел фотографию с пропавшим поездом. – Что касается исчезновения, думаю, этому есть объяснение: будь все эти люди поодиночке, все пошло бы по плану и переместились бы только Франко и англичанка, но так как все пассажиры были объединены одной машиной… Вот и пропали все, кто там находился.

– А может, все дело в Вознесении?

– Я так не думаю, – вклинился еще один репортер. – Судя по всему, именно портал выбирает людей, которые должны переместиться по той или иной причине…

Разгоралось привычное в этих стенах обсуждение. Все больше и больше версий зазвучало в комнате, каждый хотел высказаться. В это же время синьор Аффини, до того сидевший напротив выступавшего Карло, тоже подошел к столу. Из стопки копий фотографий он выудил одну и принялся внимательно изучать с помощью лупы. Как вдруг он вскрикнул. Все обернулись на звук и увидели, как синьор Аффини резко побледнел. Его рот беззвучно открывался, он не мог вымолвить ни слова.

– Синьор Аффини, вам нехорошо? – встревоженная Бьянка подбежала к шефу. – Дайте я расстегну вам ворот, здесь же так жарко. Немедленно откройте окно, ему нужен воздух! – выкрикнула она сгрудившимся вокруг газетчикам. Но мужчина отстранил ее. Он присел на услужливо предложенный стул, тяжело дыша. Только сейчас Карло обратил внимание, что пальцы его крепко сжимали черно-белую фотографию, одну из тех, что нашел Джованни.

Синьор Аффини поднял на него глаза. В эту минуту он был похож на собственный призрак. Наконец он обрел дар речи, и его губы прошептали:

– Кто это? Скажи мне, кто эта девочка, Карло? – он указывал пальцем на фотографию. Карло подошел ближе, чтобы рассмотреть снимок и понять, что же так взволновало шефа. Его тяжелые руки тряслись, и невозможно было понять, о ком он толкует. Затем наконец среди толпы позирующих Карло разглядел бледное личико с несмелой улыбкой, которое показалось ему смутно знакомым, и спросил:

– Вы говорите о Беатрис? Это подруга Лоренцо, сына Донаты. Вот он, стоит рядом. Синьора Партичини рассказывала, что он был без ума от нее. Кажется, девочка – сирота, ее приютили какие-то добрые люди.

– Ее удочерили? – перебил синьор Аффини. – Но где она жила до того? Неужели в приюте? – Он едва не плакал, приводя Карло во все большее смятение.

– Я не знаю этого, простите, – растерянно проговорил Карло, переводя непонимающий взгляд с шефа на стоящую рядом Бьянку. – Она одна из пассажирок, пропавших в туннеле, я полагаю, сейчас она находится там же, где и все остальные. И если верить предположениям Франко Леграна, то она попала в будущее. Но почему Беатрис вас так заинтересовала?

– Беатрис! – выдохнул мужчина и вскочил со стула. Неспособный более сдерживать эмоций, он бросился прочь из кабинета, сквозь толпу молча расступившихся подчиненных.

– Я не понимаю… Кто она? – спросил Карло, обращаясь ко всем сразу, встречаясь с непониманием на лицах вокруг. Бьянка шагнула вперед и взяла в руки фотографию. Она внимательно разглядывала ее, не говоря ни слова. Затем подняла изумленные глаза на Карло и тихо проговорила:

– Кажется, это его дочь, Франческа.

Наступившую тишину нарушил уверенный голос Джузеппе, который, взглянув на друга, сказал:

– Карло Барзини, ты станешь звездой!

* * *

И он оказался прав. Через несколько дней после того, как первую полосу заняла статья, посвященная расследованию Карло, редакцию засыпали письмами и оборвали телефоны. Одни требовали доказательств, обвиняя газету в погоне за сенсациями, другие, также потерявшие кого-то из близких, благодарили за то, что у них появилась надежда. Очень скоро имя Карло Барзини стало известно всему Риму и даже за его пределами, дойдя до родителей парня и совершенно их осчастливив. Статью перепечатали крупнейшие газеты столицы и других городов, а само издательство Settembre планировало в скором времени расширяться. Вслед за неожиданно свалившейся известностью Карло получил повышение: шеф назначил его своим заместителем, поручив в дальнейшем заниматься самыми интересными расследованиями.

– Это не последнее твое успешное дело, – сказал благодарный начальник. И он как в воду глядел: в газету стали приходить письма из других стран. Люди писали о необычайных загадках, которые требовалось разрешить, и хотели видеть во главе расследования только Карло Барзини. Он не прочь был взяться за следующую тайну, словно ищейка на охоте, вошел во вкус и жаждал новых побед. Но сначала ему предстояло решить еще одно дело, намного более для него важное, только Кристина опередила его, позвонив сама. Подняв трубку как-то вечером, он услышал, что она плачет.

– Доната умерла, – всхлипывая, произнесла девушка. – Ты приедешь?

– Конечно, когда похороны? – Он не стал спрашивать о причине смерти, ведь как-никак женщина была очень стара.

– Послезавтра.

– Я приеду завтра.

Похороны прошли тихо, в узком кругу близких и друзей покойной. После службы Карло и Кристина вернулись на виллу. Задрапированные черным зеркала укрывали тоску по хозяйке, слуги, также одетые в черное, не поднимая глаз, бродили по дому. Родственники рассаживались за столом, чтобы за трапезой почтить память графини. Но, несмотря на присутствие людей, дом опустел, как будто из него вынули сердцевину. Карло сидел за столом рядом с Энрике Партичини, который приехал с женой и детьми; кроме него и еще, пожалуй, пары человек, не считая Элены и слуг, Карло никого не узнавал. Не успев притронуться к пище, он поднялся и, извинившись, вышел из-за стола. Кристина последовала за ним, и они покинули комнату под слишком оживленный звон столовых приборов.

– Я не могу там находиться, – сказал Карло.

– И не говори! До чего гнетущая обстановка. Я ненавижу похороны со дня смерти мамы, нет ничего хуже их! Пойдем наверх, на террасу, подышим воздухом. – Кристина протянула ему руку, и он взял ее, со стыдом осознавая, что в ее руке больше силы, чем в его собственной.

Они сели прямо на нагретые плиты террасы и уставились вдаль. Кристина положила ему голову на плечо и произнесла:

– Как тихо. И как же одиноко. Бедная Доната… – Она шмыгнула носом. – Знаешь, когда я приходила сюда и видела ее, мне каждый раз казалось, что она становится все прозрачнее, все меньше, она словно исчезала на глазах. И я уже боялась приходить, думала, что в один день она исчезнет совсем, – она судорожно вздохнула.

– А мне вдруг вспомнилось, как однажды я вошел в комнату и она сидела там, перед большим окном с видом на море… Но стояла темень, и за стеклом ничего не было видно. Но она все равно продолжала смотреть в эту мглу… Что она видела в ней?

– Ты и сам знаешь ответ.

– Я хотел обнять ее, до того покинутой она мне казалась, но я не посмел.