– Что мы видим? Учительницу, которая плюнула ученице в душу? Так? – спросил Сарданапал.

– Примерно.

– Пусть так. А теперь смотрим сюда! – Сарданапал снова щелкнул пальцами. Дуся и Медузия исчезли, а на ковре появились строгие ряды магических формул.

– Что-то понимаешь?

– Э-э… не особо!

– Шурасик бы понял! Ну ничего. Переходим сразу к ответу. Вот цифры. Итак, сердечная улыбка Пупсиковой была сплошной липой, а бурчание Меди вполне соответствовало ее обычному уровню приветливости с учетом усталости. Истинный вес бурчания Медузии где-то… ну-ка посмотрим… 0,9 лояля. Не много, но при желании можно округлить до искренности, зато роскошная улыбка Пупсиковой… ну-ка… 0,00001 лояля! Без комментариев.

Доказывая, что Сарданапал прав, зеркало запоздало показало Дусю, высунувшую колбасного цвета язык в спину скрывшейся Медузии.

– То есть если бы Дуся так улыбнулась титанам, они бы ее…

– … в лепешку! – уверенно закончил Сарданапал.

– Из-за такой ерунды?

– Для созданий первомира ложь не ерунда. Даже незначительная. Пока в тебе есть хоть капля лжи, ты всегда будешь орудием мрака. Поначалу люди будут тебе верить, но однажды разберутся в тебе и тогда не поверят и настоящей правде.

– М-м-м… – промычала Таня. Разумеется, Сарданапал говорил обобщенно, но ей очень не понравилось это «ты» и «тебе».

– В общем, будь осторожна с титанами, Танюш! И обязательно возьми с собой Поклепа Поклепыча и Готфрида. Они помогут пробиться сквозь нежить в подвалах. Сама не суйся – зажрут. Титаны гонят ее из глубин, а нежити на поверхности скверно, вот она и бесится.

Таня снова что-то промычала. Лезть к титанам ей не хотелось. Сарданапал истолковал ее мычание по-своему.

– Я знаю, что Ванька с Тарарахом любят поиграть в сталкеров. Изучили все подвалы и прячут там своих сомнительных зверушек, которые иначе перекусали бы весь Тибидохс! Однако с Готфридом ты их все равно не сравнивай!

Таня пообещала не сравнивать. По возникшей в разговоре паузе она поняла, что главное сказано и пора уходить, но… мешкала.

– Можно прочитать самое страшное пророчество Древнира? Хотя бы одним глазком взглянуть! – выпалила Таня.

– В этой жизни можно все. За исключением того, чего нельзя, – строго ответил Сарданапал.

Таня не любила в жизни двух вещей: того, как хмурится Глеб, и слова «нельзя».

– Что? Никак?

– Свиток с пророчеством был украден во время войн с нежитью. Со дня на день ожидали захвата Тибидохса. И вот один из учеников понадеялся, что, если отдаст его врагу, ему сохранят жизнь.

– И ему ее сохранили?

– Предателей никто не любит, в том числе и нежить. Они его даже есть не стали. Просто тихо-мирно посадили на кол. Хорошо, что я знаю все пророчества Древнира наизусть. У тебя хорошая память?

– Хорошая! Но в основном на неважные вещи, – скромно сказала Таня.

– Ну, тогда считай эту вещь неважной!

Сарданапал читал быстро и нарочито без выражения, лишь изредка выделяя голосом одно или другое слово:

Скребется в сердце древний зверь:

Чем больше любишь, тем меньше верь.

Шесть старых новых придут, один не дойдет.

Один к дракону в лапы угодит, один предаст.

Та, кто однажды мрак раздавила,

Мраку жизнь даст.

Кто хочет жить, всегда скорбя?

Всех ненавидь – люби себя!

Жизнь Тибидохса в ее руках:

Если птица умрет, все рассыплется в прах.

Плоть в клочья рвут, других не щадя,

Но если погибнут, —

Сарданапал замолчал. Таня нетерпеливо ожидала продолжения.

– А дальше? Что будет «если погибнут»?

– Ничего.

– Как ничего?

– Свиток дошел до нас без половины последней строчки. Кто-то отгрыз. Знаешь, за что я люблю пророчества Древнира? Ничего не понятно. Ну зачем темнить? Что автору стоило написать: такого-то числа высадится вражеский десант в составе неполного отделения боевых магов. В процессе высадки один из боевых магов погибнет…

Таня настороженно взглянула на академика.

– А Та-Кого-Нет знала об этом предсказании?

Сарданапал кивнул.

– Уверен, что да. Она же была предводительницей нежити.

Перстень Феофила Гроттера окутался зеленоватым сиянием.

– Colamitas virtutis occasio![3]– скрипуче произнес он.

Сарданапал задумчиво кивнул.

– Ты как всегда прав, Феофил!.. А теперь и я тебя спрошу, Таня. О существовании пророчества ты услышала от Медузии?

– А, ну да… на лекции. А как эти шестеро попадут на Буян? Здесь же Грааль гардарика!

– Грааль Гардарика их не остановит. Иначе пророчество утратило бы смысл, – уверенно отозвался академик.

– И где они сейчас прячутся? В лесу? На побережье?

– Возможно. Но не удивлюсь, если они среди нас.

– Почему вы так думаете?

Усы втихомолку раздразнили бороду, а та, рванувшись в погоню, обвила академику шею. Сарданапал терпеливо распутал бороду и, успокаивая, стал поглаживать ее.

– Позавчера вечером я вернулся из лаборатории. В шкафу что-то билось. Когда я открыл дверцу, на меня набросилась Книга Негодяев. Она была в бешенстве. Превращалась то в призрака, то в скорпиона. Я едва утихомирил ее. Потом открыл и обнаружил, что последняя страница выдрана.

Таня вспомнила слова Ритки, что Книга Негодяев никому ничего не расскажет.

– Кто-то проник к вам в кабинет и преспокойно вышел? – недоверчиво спросила она.

– Да. И сомневаюсь, что он пришел из леса. Сложно, долго и далеко.

– А золотой сфинкс? А охранные заклинания? А циклопы?

Сарданапал сердито кашлянул.

– От циклопов толку мало. Охранные заклинания были на двери, а ее сняли с петель, даже не используя искр. А потом так же спокойно вернули на место. Я считал: это нереально – кованые петли, железное дерево, да и вес неподъемный.

– А золотой сфинкс?

– Со сфинксом похожая история: кто-то помешал ему стать трехмерным, а в двухмерном виде он не опасен. Нарисованная кошка не съест живую мышь.

«Дверь – Гуня, а сфинкс – Ритка. Вот зачем матери-опекунше был нужен Гуня. Еще два задания есть!» – подумала Таня. Теперь ей были непонятны только задания Гробыни и Жанин Абот. Да и какая теперь разница? Одна стала легче воздуха. Другая не смогла пробиться.

– И мы их не замечаем? Ну, шпионов?