шанс пересмотреть приоритеты. К тому же в преступниках Цион, как ни забавно, недостатка не испытывает. Конечно, статистика не афишируется.

Ла’Гарда сделала паузу, и я подняла взгляд.

– Может, травяного чаю? – мягко предложила ла’Гарда. – Или какао?

– Значит, у меня нет выбора? – повторила я.

Ла’Гарда снова коснулась порто-визора:

– Я закажу тебе какао.

Я смотрела на нее, не двигаясь:

– Я не преступница. Меня обнулил мой… отец. Я ничего не нарушала.

Ла’Гарда наклонила голову в полукивке:

– Он имел на это право. И я не возьмусь судить, за что он сбросил твой счет. Но если он это сделал, ты этого, без сомнения, заслужила.

Я сжала зубы. В голове вдруг всплыл тот разговор ла’Гарды и ее помощника на съемках. «Ли’Бронах только за», «вырвать из лона семьи»… Может, я и оказалась у ли’Бронаха из-за ла’Гарды. Но долго у него оставлять меня, видно, никто не планировал.

– Какую такую стоимость вы мне набивали? Что за ставки на меня делали?

Ла’Гарда положила руки на стол и свела кончики пальцев. Губы ее снова тронула улыбка.

– А ты держишь ушки на макушке, да?

– Держу.

Штрафов я больше не боялась.

– Ты молодец. – Ла’Гарда обнажила в улыбке зубы, белые, как жемчужины.

Тоже не ее собственные, как и пересаженная кожа?

– Раз так, то и разговор наш пойдет куда легче. Понимаешь, на то место, которое я тебе предлагаю, попасть может не каждый. И твою кандидатуру одобрили.

– Ставками?

– Да, можно и так сказать.

– «Можно и так сказать»?

– Тесса, дорогая…

Ла’Гарда снова взяла свой порто-визор, тронула его экран, развернула ко мне. Строчки документа плясали у меня перед глазами. Слишком мелкие буквы, чтобы можно было быстро вчитаться.

– Обнуление не подлежит обжалованию. Оно окончательно. Обнуленный обязан явиться в департамент соцподдержки, иначе, как я уже сказала, ему грозит надзор и, как следствие, исключение. Там обнуленному предлагают подписать такой документ. – Ла’Гарда прокрутила текст до конца и указала мне на место для подписи.

«Я, Тесса ла’Дор… добровольно и осознанно… принимая во внимание риски для здоровья и жизни… соглашаюсь на участие в работах, обозначенных выше как…»

– Мой пост мне это позволяет, и ты можешь подписать свое согласие уже сейчас. Идти в соцподдержку тебе тогда не придется. В конечном итоге все это лишь бюрократия: только за подписью тебя туда и зовут. Сама понимаешь, они должны снять с себя все юридические риски.

– Но?..

– Но ты можешь подписать совсем другой документ. Тогда все эти правила тебя касаться уже не будут.

Ла’Гарда смахнула по экрану в сторону, и на месте первого текста появился другой.

– Что это?

– Это твое добровольное согласие на удаление твоих данных из системы Циона.

– Удаление данных?

– Именно так. Твое личное дело удалят, а твое обнуление уже будет никому не важно.

– И что будет потом?

– А потом ты поступишь на то самое место, которое я тебе предлагаю.

– Но если у меня не будет личного дела… У меня не будет ни баллов, ни комма?

– Верно. Комм тебе уже не понадобится.

– Но как это? Меня же вообще… не станет.

– Ну, Тесса, человеческая жизнь совсем не в комме и не в баллах.

– Но пока есть баллы, есть закон…

– С чего ты взяла?

– Но ведь так устроен Цион…

В дверь стукнули. Вошла девушка в сером платье и опустила поднос на стол ла’Гарды.

– Спасибо.

Ла’Гарда пододвинула к себе чашку. Я уставилась на свое какао. Пить его не хотелось.

Когда девушка вышла, ла’Гарда сделала глоток и прикрыла глаза, смакуя вкус:

– Попробуй. Какао, конечно, теперь уже не такое, как раньше… Из порошка. Совсем не то. Впрочем, в Ционе вообще мало хороших продуктов. И это можно понять.

Ла’Гарда говорила так, будто вовсе не прожила всю свою жизнь в стенах Циона.

– Так на чем мы остановились? – спросила она, наконец отодвигая полупустую чашку.

– На согласии, которое вы предлагаете мне подписать.

– Ах да.

Ла’Гарда коснулась потухшего было экрана порто-визора, и передо мной снова зажегся второй документ.

– Так вот, милая моя Тесса. Насколько я понимаю из твоей балльной истории, ты всем сердцем предана Циону и его порядкам. И это похвально. Но то, что я тебе предложу, пойдет вразрез с тем, во что ты привыкла верить. Поправь меня, если я ошибаюсь… Но у тебя, вероятно, был амбициозный жизненный план.

Я повела плечом. Ла’Гарда кивнула.

– Конечно, у тебя был план. Но потом все вышло из-под контроля. И теперь тебе, наверное, больше всего на свете хотелось бы восстановить свои баллы. Вернуться к тому, на чем ты прервалась.

Я осторожно кивнула.

– Так вот. Этого у тебя не выйдет. Ты все потеряла, Тесса. И теперь я предлагаю тебе бросить этот чертов Цион. Все. Он пережевал тебя. Предал. Предай его теперь ты.

Я вздрогнула. Взгляд у ла’Гарды был странный.

– Это какая-то проверка? Эксперимент?

Ла’Гарда не улыбнулась:

– Нет, ни в коем случае.

– Я ничего не понимаю…

Ла’Гарда подалась ко мне:

– Тесса… Признайся. Ты никогда не хотела уехать из Циона?

– Уехать из Циона? – чуть не рассмеялась я. – Это же невозможно!

– Но если бы было возможно… Ты бы хотела покинуть Цион?

Я молчала. Я вспомнила те мысли, что так осаждали меня во время последней церемонии исключения.

– Нет, не хотела бы, – твердо ответила я. – Цион – мой дом.

– Хороший ответ. – Ла’Гарда откинулась на спинку кресла. – Другого я от тебя и не ждала. И все же… Сейчас я предлагаю тебе именно это. Уехать. Выкинуть Цион из своей жизни.

– Если это не эксперимент, то что это? Вы сами не боитесь исключения? За то, что вы говорите, я бы исключила.

Ла’Гарда качнула головой:

– Нет. Я не боюсь. А ты выбирай.

Она взяла ручку и протянула мне:

– Исправительные работы. – Она снова открыла первый документ. – Или новый шанс.

Она смахнула текст, открывая другой.

«Я, Тесса ла’Дор… добровольно и осознанно… соглашаюсь на удаление моих личных данных…»

Я взяла ручку. Я буду преданной ционийкой, если отправлюсь, как и положено обнуленной, на исправительные работы. А если соглашусь на обходной путь, как у Овии, на подозрительное место, которое «образовалось» для меня из-за ла’Гарды и ли’Бронаха, я буду кем?.. Той мной, которую я так пыталась скрыть от самой себя? Той, которая готова рискнуть и выбрать неизвестность? Той, кому интересно, что за стеной? Той, кому осточертели баллы?.. Или просто той, кто только о своей шкуре и думает, и неважно, какая за это назначена цена? Той, кто из-за страха потерять слишком много баллов решила пореже ходить к маме в лазарет, а