А теперь Дим мертв. Я же просыпаюсь в отельчике на окраине Винницы, где остановился под чужим именем. При регистрации у меня спросили паспорт, и я показал, и администратор все равно вписал в журнал названное мною ложное имя. Легко скрываться от полиции, если ты – пси-тэ.

Проснулся же я потому, что белая королева Марина уселась прямиком на мое бедро всей массой отнюдь не худенького тела. Я ойкнул – не сказать, что от восторга. Марина радостно воскликнула:

– О, ты уже проснулся! Чудесно! Вот, хотела тебе показать – гляди.

Она сунула мне фотокарточку с детьми – ту, что была в сигаретной пачке. Я спихнул Марину с моей ноги и протер глаза, чтобы рассмотреть фото.

– И что?..

– Видишь, рядом с Чертковым стоит девочка – высокая, темненькая?

– Ага.

– Она ему нравилась. Видишь, он стоит чуть кособоко – левое плечо напряженнее правого, словно боится к ней прикоснуться. Но смотрит не в камеру, а немножко косится влево – в сторону девочки. Внимание на ней, но тронуть ее страшно – что это, как не детская влюбленность? А? Правда, правда?

– Если тебе некуда девать энергию, принеси чаю, что ли… – проворчал я. – В идеале, с шоколадкой. А что до влюбленности, не сомневаюсь, что так и есть. Я заметил это дело еще на копии фото.

– Лааадно… – протянула Мариша и надула губы, но за чаем все-таки пошла. Правда, тут же вернулась.

– А с девочкой тоже заметил? Заметил?

– Что не так с девочкой?..

– По-твоему, она его любит?

– Конечно, нет. Ей до него нет дела.

Ответил автоматически, не всматриваясь. Мариша победно усмехнулась, и я получше пригляделся к девочке на фото. На самом деле, нечто скрывалось под равнодушием этой темненькой – почти неуловимое. Она отлично играла: вежливо улыбалась в камеру, стояла спокойно, глядела открыто… Но можно было заметить: ее внимание на полградуса сдвинуто вправо, к Черткову.

– А может, я и ошибаюсь… Она что-то прячет от него… или к нему. Не факт, что симпатию, но нечто есть. И, надо сказать, умело скрывает.

– Вооот! Теперь ты заслужил чай.

Она взялась за телефон, чтобы сделать заказ. Я подтянул к себе прозрачный пакет с ошейником, что лежал на тумбочке между кроватями. Если упустил деталь но фото, то нужно внимательней приглядеться и ко второй улике. Черный кожаный ошейник с электрошоком. Шоковое устройство, кажется, великовато: выпирает как-то уродливо. Я не разбираюсь в электротехнике и понятия не имею, каков должен быть размер такого девайса… Но имею представление о хозяйках небольших собак, вроде спаниелей или терьеров. Такие животные всегда ухожены, вымыты, вычесаны; их водят к парикмахерам, покупают им пестрые жилеточки; при взгляде на такую собачку полагается всплеснуть в ладоши от восторга, округлить губки и прошептать не то «ми-ми-ми», не то «ня-ня-ня». Собаки мельче боксера служат для умиления. Хозяйке вполне может хватить бездушия, чтобы угостить любимца электрошоком: «Сам виноват – почему он меня не слушается?..» Но одеть его в уродливый ошейник – это вряд ли! Тогда вопрос: кто и зачем выпустил товар, который не купит целевая аудитория?..

Я присмотрелся к ошейнику поближе, в надежде найти марку производителя или остатки ценника – ничего подобного. Странная старая штуковина. Будь ошейник сделан после развала Союза, на нем был бы бренд. А если выпущен еще при Союзе (мало ли – выглядит довольно старым), то была бы цена, отпечатанная прямо на изделии. В советские времена зачем-то штамповали цены не на бирках, а прямо на самом товаре… Но здесь не было ни намека на то, кто выпустил ошейник и когда. И еще кое-чего не было…

– Вот и чай! – Мариша взяла поднос у горничной, водрузила на тумбу возле меня. – Что ты там рассматриваешь?

– Рассматривал раньше, теперь нюхаю, – ответил я.

– Фууу… – протянула ферзь.

– Не фу. В том-то и дело. Вот, убедись.

Мариша осторожно приблизила нос к ошейнику, втянула воздух.

– Ничем не пахнет… только кожей слегка.

– Именно. Все, что контактирует с собакой, приобретает запах псины – ядреный, почти как солдатские портянки. А этот ошейник не пахнет. Думаю, ни одна собака его не носила.

– Зачем тогда его хранить?.. В чем смы… – Марина осеклась на полуслове.

Мы вместе перевели взгляды на детское фото. Синхронно так, не сговариваясь.

– Возможно, его носил не пес.

Исключение из списка

Дорога от Винницы до Тернополя занимает два часа.

Едва мы выехали, Мариша вставила батарею в смартфон и принялась звонить в Киев своему другу из какой-то службы. Я не старался вникнуть, в каком именно органе он служит, и уж совсем не вникал, в каких он отношениях с Маришей. Не мое дело, да и вообще, с чего мне интересоваться.

– Ну, как?.. – спрашивала ферзь. – Утро уже настало?.. Как – нет? Я проснулась, умылась, поела и выпила кофе! По всем признакам, день начался… Ладно, перезвоню позже. Не настолько позже, как ты надеешься!

Я слышал ее разговор краем уха, а сам смотрел на дорогу и думал. Очень хорошо думается в пути: пространство движется мимо тебя, и мысли разгоняются, стараясь поспеть за картинами, что раскрываются перед глазами и проносятся мимо. Я думал, спаивал факты в цепочки.

Фото. Улика, сохраненная, вопреки здравому смыслу. На фото – высокая темноволосая девочка, в которую Чертков влюблен. «Женщина и есть опасность».

Ошейник. Не пахнущий собакой. Подготовка опирается на депривацию. Дети отлично учатся всему… кроме пситехнологий. Дети на фото, что осталось в единственном экземпляре. Дети в рассказах Ивана Березина. Страдания. Страдающие люди учат страдать других, ибо ничему больше научить не могут. Вина. Комплекс вины у женщины, что выпила кислоту. Комплекс вины у мужчины, что отрубил себе руки.

Пять имен в списке. Среди них – два педагога и трое неизвестных. Кто подойдет в комплект к двум педагогам?.. Психологи?.. Медики?.. Военные?

Чертков, убитый выстрелом в упор в собственной кухне. Но прежде успевший спрятать улики. Его противник, сумевший выстрелить. Дим не сумел, а этот – да. Человек знал, в кого стреляет и зачем. Не испытывал ни малейших колебаний. Не питал иллюзий: нужно стрелять, пока можешь. Пока в твоей защите не нашли трещину, пока не вогнали в нее словесно-энергетический импульс и не продырявили твою психику. Этакая мексиканская дуэль: ковбой с пистолетом против ковбоя с приемами пси-тэ. Кто быстрее?..

Я слышал, как Марина снова принималась звонить.

– Ну, как?.. Ведь ты уже соскучился по мне?.. Это взаимно – я так жажду услышать твой голос!.. Нет?.. Все еще нет?.. Жизнь – сплошная цепь фрустраций!

А через четверть часа – снова.

– Привет! Ни за что не угадаешь, почему я звоню… Ооо! Это был возглас безмерного счастья, ты же понял? Хочешь, повторю? Ооо-ооо! А теперь записываю.