– Ну что ты с ними будешь делать, – раздосадованно произнес Свиридов. – А ты, старший сержант, бюрократ. У меня ведь есть предписание не задерживать нашу машину. Если уж пошел такой разговор, придется достать документик… Где он тут у меня?

Сунув руку под сиденье, Свиридов отыскал гранату, выдернул чеку и бросил ее в проем двери прямо под ноги дежурному.

– Кто вы такие, чтобы меня брать!

Сержант, пробежав несколько шагов, расторопно прыгнул за каменную кладку. Колыванов, подняв автомат, успел сделать очередь и тотчас уткнулся головой в стекло. Храпов, не успев извлечь из-за кресла автомат, от града пуль упал на дверцу автомобиля, распахнув ее настежь. С кузова, где сидел старшина, ударила длинная очередь. Ей в ответ с двух сторон прозвучали короткие.

Автоматчики, уже рассредоточившись, ждали разрыва, и эти несколько секунд показались Свиридову целой вечностью. Никогда ранее он не думал, что за несколько секунд можно сделать так много. Время для него на какое-то время как будто бы остановилось. Вытолкнув Храпова с кресла, увидел, как тот, неловко перевалившись через порог, упал на землю. Полуторка дернулась, готовая заглохнуть. Прячась за капотом от возможных осколков, Свиридов надавил рукой на газ, и грузовик, будто бы дожидаясь такой команды, резко принялся набирать скорость. Протаранил уже опускающийся шлагбаум, проскочил мимо КПП. Грузовик, не выбирая дороги, затрясся по колдобинам. В этот самый момент, когда поломанный шлагбаум с треском отлетел в сторону, раздался громкий взрыв гранаты, ударив осколками в кабину и в кузов машины. Полуторка тотчас просела и застучала по твердой земле спущенными колесами. Крутанув руль вправо, Свиридов съехал с дороги в сторону леса.

Машину трясло и подбрасывало, в борт ударили длинные очереди, расщепляя доски, пробили кабину. Распахнутая дверь болталась из стороны в сторону. Встретившись с одиноко произраставшим деревом, сорвалась с петель и отлетела далеко в сторону. Когда до лесополосы оставалось два десятка метров, Свиридов стремительно перелез через кресло и спрыгнул вниз, затерявшись в густой траве.

Грузовик, отвлекая на себя внимание, продолжал трястись по ухабам, пока не столкнулся с березой. Звук покореженного железа слился с треском расщепленного дерева. Грузовик в последний раз чихнул, выбросив клубок копоти, и умолк.

Прячась в густых зарослях можжевельника, Свиридов проскочил в лес и побежал, укрываясь за стволами лиственниц. Следовало как можно дальше удалиться от дороги. В запасе у него не более десяти минут: дальше перекроют все выходы из леса, пустят по следу собак и начнут прочесывать квадрат за квадратом. Следует действовать похитрее – и он уверенно ступил в неглубокий широкий ручей и зашагал в сторону устья. Протопав по нему с километр, вошел в болотце, поросшее травой, и вышел на противоположную сторону.

Генерал-полковник Соколовский и член Военного Совета Булганин вышли от Сталина слегка навеселе: бутылка крепкого цинандали сделала свое дело. Как и подобает внимательному хозяину, Иван Серов проводил гостей до машины. Заметно взволнованные и под большим впечатлением от встречи с Верховным, они не торопились уезжать, наперебой делились пережитыми впечатлениями.

– Все-таки товарищ Сталин невероятно внимательный к своим подчиненным, – с теплотой в голосе произнес Булганин. – Вот возьмем, к примеру, меня, сначала расспросил, как у меня семья, как супружница моя, Елена Михайловна. Представляете, даже отчество ее не позабыл! А мне сказал, вы берегите себя, дорогой Николай Александрович, вы нужны партии и народу. – Восторгу Булганина не было границ. Остановившись, он продолжал пересказывать содержание состоявшейся беседы улыбающемуся Серову. – А еще товарищ Сталин сказал, партия знает, какую важную роль вы играете на Западном фронте, как член Военного Совета. А я ему отвечаю, товарищ Сталин, сделаю все возможное, что в моих силах, как для страны, так и для вас лично. А Иосиф Виссарионович только стоит, улыбается и говорит: «Для меня лично ничего не нужно, вы для страны все это делаете».

– Всецело согласен с вами, Николай Александрович, – поддержал Булганина генерал-полковник Соколовский. – Товарищ Сталин умеет ценить свои кадры. Если уж поругает, так есть за что, и хвалить тоже умеет. Вспомнил вот Московскую наступательную операцию сорок первого – сорок второго года. Вы, говорит, товарищ Соколовский, сумели наладить разведку на должном уровне, сумели организовать инженерные работы на передовых рубежах в это очень непростое время, что в дальнейшем поспособствовало нашему наступлению под Москвой. И Ставка очень надеется, что вы и дальше будете действовать столь же умело. О как!

– Все так, товарищ Соколовский, а вспомните, что про меня сказал товарищ Сталин. Вы, товарищ Булганин, с первых дней войны были членом Военного Совета Западного направления и как никто другой знаете положения дел. Останетесь на Западном направлении и дальше, потому что со своими делами справляетесь и ни на кого другого менять я вас не собираюсь.

Булганин с Соколовским продолжали находиться под впечатлением от встречи со Сталиным, Серов впервые видел их такими возбужденными. Теплый прием Верховного подействовал на них куда крепче выпитого грузинского вина. Оба продолжали разговаривать громко, невольно привлекая к себе внимание молоденьких связисток.

– Товарищ Сталин это такой человек, которому важно любое мнение. Николай Александрович, а помните, что он у меня спросил: «Кого бы вы могли отметить?» А я ему отвечаю: генерал-полковник Голованов очень помогает обеспечить бомбежку переднего края немцев перед предстоящим наступлением фронта. А товарищ Сталин улыбнулся и отвечал: «Дальняя авиация у нас всегда была на высоте»… Знаете, поговорил с Иосифом Виссарионовичем, и у меня сразу настроение улучшилось. Готов этих гадов собственными руками душить.

Булганин с Серовым дружно рассмеялись. На том и распрощались.

Иван Серов вернулся в дом. В соседней комнате прозвучал голос Сталина, говорившего по телефону.

– Здравствуйте, барышня. Это Иван Иванов говорит, соедините меня с товарищем Маленковым. Да, подожду… – Через минуту вновь прозвучал бодрый голос Иосифа Виссарионовича: – Георгий Максимилианович? Это Иванов говорит. Ты сейчас там в Москве всем заправляешь, за старшего остался, помоги мне в одном деле… Командующий Западным фронтом доложил мне сложившуюся обстановку и выделил генерал-полковника Голованова с его дальней авиацией. Дальняя авиация очень хорошо провела бомбежку переднего края немцев. Мне бы хотелось, чтобы завтра в «Правде» был опубликован Указ Президиума Верховного Совета о присвоении генерал-полковнику Голованову звания маршала авиации. Поможешь… Вот и хорошо.

Негромко постучавшись, Иван Серов вошел в комнату:

– Что-нибудь желаете, товарищ Сталин?

– Посидите пока здесь, – указал Верховный на стул подле стола. – Наливайте себе чаю, не стесняйтесь. – Едва улыбнувшись, добавил: – В чайнике столько воды, что я один не выпью.

Комиссар второго ранга присел на стул, налил себя чаю.