– Все? Мы нашли то, что искали?

– Пока нет. Но следующая подсказка находится где-то там, в сельве.

– Далеко отсюда?

– Не очень. Точнее сказать затрудняюсь, здесь нет точного масштаба, – Семен протянул Григорию карту.

– Надо кого-то оставить в лодке. Лично я за Толика, – изучив карту, ответил тот.

– Не возражаю. Только учти, идти придется быстро, чтобы вернуться как можно скорее, – предупредил Семен.

– Тогда не станем терять время, идем к лодке, соберемся и в путь.

Анатолий воспринял решение товарищей без энтузиазма. Кому приятно торчать одному в сельве, где обитают опасные для человека твари? Но спорить было бесполезно, и он подчинился. Когда друзья ушли, Анатолий обошел берег, пытаясь найти увесистый булыжник, который можно было бы использовать в качестве якоря. Убедившись в бесперспективности своего занятия, он взял топорик, вырубил молодое деревце и немного заострил его тонкий конец. Получившийся кол Анатолий вбил в дно реки метрах в десяти от берега и привязал к нему лодку. Лодка стала прочно, и, хотя ее увлекало течение реки, кол надежно удерживал суденышко на месте. Теперь Анатолий мог не опасаться коварного нападения с берега. А в самой реке не водилось тварей, способных из воды броситься на человека. Разве что пресловутая анаконда. Но Анатолий успел убедиться, что страшные удавы-людоеды обитают только в художественных фильмах. Экстремалы несколько раз видели анаконд, и все змеи меньше всего помышляли о том, чтобы сожрать человека.

Обеспечив свою безопасность, Анатолий озадачился продовольственным вопросом. То есть поначалу он об этом даже не думал. Небольшой запас рыбы у него еще оставался, а в душе потихоньку кипела обида на друзей-приятелей. Они вдвоем отправились за подсказкой, а он должен торчать тут как пень. Ну и флаг им в руки! Раз они идут, то по ходу дела могут и подстрелить себе обед. Но тоска от безделья пересилила обиду. Анатолий взял ружье, купленное у одного из местных жителей, и отправился на охоту.

Ружье представляло собой великолепный образец раритетного оружия, время изготовления которого терялось даже не в десятилетиях, а в веках, но при этом еще стреляло. По крайней мере дважды это ему удалось, и Анатолий искренне надеялся, что при третьей попытке допотопный экспонат не разорвется у него в руках.

Однако третью попытку ждать пришлось очень долго. Анатолий битый час бродил в окрестностях, опасаясь далеко отходить от лодки, и заметил лишь стаю обезьян-ревунов, фланирующих по верхушкам деревьев. Ревунами Анатолий побрезговал, хотя местные индейцы с удовольствием употребляли их в пищу. Он вернулся к лодке и под лучами заходящего солнца подкрепился рыбой, которую они завялили пару дней тому назад. Как говорится, для усиления аппетита лучше всего хорошо проголодаться. Анатолий не ел с утра, поэтому с удовольствием проглотил рыбу, которая с первых дней плавания составляла основу их рациона. Перекусив, он несколькими сильными движениями весла подогнал лодку к колу, надежно привязал ее и кое-как устроился на дне, расстелив спальник. Он долго ворочался, стараясь устроиться поудобнее и страдая от вездесущих кровососов.

Едва рассвело, с опухшей физиономией и болью в затекшем теле, Анатолий отвязал лодку и погреб в устье притока. Там он достал ружье, улегся и стал ждать. Вчера под конец своих хождений он заметил следы на берегу. Сюда явно приходили на водопой какие-то животные. Вскоре, к своей огромной радости, Анатолий увидел стадо пекари, направлявшихся к реке. Анатолий выбрал молодого подсвинка и тщательно прицелился.

Пекари вели себя беспечно, они не сталкивались с лодкой и не знали, что спрятавшийся в ней человек представлял смертельную опасность. Теперь им предстоял горький урок. Грянул выстрел. Подсвинок рухнул на землю, стадо, испуганное раскатистым звуком, бестолково засуетилось. Пекари не могли сообразить, откуда пришла беда. Одна из свиней даже с разгона налетела на лодку. Наконец спасительный инстинкт подсказал пекари, что надо скрыться в лесу. Стадо исчезло. Теперь Анатолий мог спокойно подойти к подсвинку, не опасаясь острых клыков взрослых самцов, способных дать отпор даже ягуару. Он разделал тушу, тщательно прожарил мясо на костре и после короткого раздумья достал из заначки бутылку виски. Они собирались выпить ее в честь успешного окончания дела, но под такую закусь не грех опрокинуть стаканчик-другой. Разомлев от сытной еды и жаркого солнца, плохо выспавшийся ночью Анатолий задремал. Проснулся он оттого, что кто-то сильно тряхнул его за плечо. Анатолий открыл глаза и увидел перед собой жуткую морду с оскаленными зубами…

Только первый час искателям завещания приходилось продираться сквозь густые заросли. Потом они вышли на узкую, но удобную тропинку, протоптанную то ли людьми, то ли животными. Видимо те, кто прятал указатели, тоже не горели желанием изматывать себя ходьбой по тропическим дебрям. Благодаря тропинке Семен и Григорий могли идти, даже когда джунгли окутал полумрак, но мужчины решили не рисковать. Мало радости наступить в темноте на затаившуюся жарараку или каскавеллу. Особенно на последнюю.

Переночевав, экстремалы с новыми силами устремились вперед. Всего через несколько часов они оказались у индейской деревни. Местные жители хладнокровно отнеслись к появлению чужаков, словно гости издалека ежедневно наносили им визиты. Только любопытная детвора окружила пришельцев, которые уверенно двигались к дому, находившемуся в центре поселения. Подойдя к нему, Семен тряхнул шкуру ягуара, заменявшую дверь. На пороге возник статный индеец, весь увешанный кольцами. Как впоследствии предположил Григорий, это свидетельствовало о его высоком статусе в поселке. Индеец что-то сказал по-своему, Семен ничего не понял, но тут же протянул окольцованному перстень, который они нашли в пакете. Перстень был хорош, его украшал большой изумруд, окаймленный мелкими бриллиантами. Увидев перстень, индеец изобразил на лице улыбку и скрылся в доме. Через минуту он вернулся, держа в руках большой конверт, который отдал Семену в обмен на перстень. Вскрыв конверт, Одиссей понял, что их странствия завершились, он держал в руках завещание.

Дальше началось что-то странное. По знаку вождя мужчины-индейцы, размалеванные и с копьями в руках, исполнили какой-то танец, смысл которого охотники за завещанием, не сговариваясь, поняли одинаково. Танец был гимном успешному завершению мероприятия и прославлял людей, сумевших добиться поставленной цели.

После танца вождь знаками дал понять, что лучшие воины проводят гостей до того места, куда они пожелают. Гости не стали возражать, хотя прекрасно обошлись бы без сопровождающих. Но кто знает местные обычаи; возможно, отказ наносил жестокую обиду индейцам. Так Григорий с Семеном оказались в компании воинов самого свирепого вида. Их общество тяготило европейцев, и тут языковой барьер сослужил им добрую службу. Благодаря ему крайне затруднялось общение, что было на руку путешественникам. Ну о чем им было говорить с людьми, старающимися держаться подальше от благ цивилизации? Тяжелом экономическом положении Греции или дурном влиянии компьютерных игр на детей и подростков?

Все же индейцы им пригодились – в самом конце пути, когда Семен заметил Анатолия, безмятежно задремавшего на берегу. Он знаками объяснил сопровождающим, что от них требуется. Когда индейцы поняли, они дружно заулыбались. Им тоже было присуще чувство черного юмора. Один из них, лично выбранный Семеном, тихонько подкрался к Анатолию и тряхнул его за плечо.