— Похоже, у тебя они были невеселые.

Призрак не ответила, а я засмотрелась на нее кулон. Тот самый, с аманитом. По словам жар-птицы — этот камень большая редкость. Похоже, Аннабель была не так проста при жизни. Впрочем, это понятно по ее наряду. Она явно из аристократической семьи.

— Откуда у тебя этот кулон? — спросила я.

— Это подарок, — буркнула она.

— Чей?

Аннабель промолчала. Неужели кулон как-то связан с проклятием? Только о нем призрак не в состоянии говорить.

— Можно мне хотя бы посмотреть на кулон поближе? — попросила я. — Подлети, пожалуйста.

К этому времени я уже сидела в лохани по шею в воде и сама подойти к Аннабель не могла. Но призрак неожиданно заупрямилась: накрыв кулон ладонью, она покачала головой.

Интересно, что ее ладонь просвечивала, и сквозь нее виднелся кулон. Раньше я этого не замечала, просто не приглядывалась, а ведь кулон выглядит как настоящий. То есть живой, если так можно сказать о вещи. Призрак носит на шее предмет из мира живых — вот это действительно странно. Этот мир не переставал меня удивлять.

— Я все же покараулю, — резко передумала Аннабель. — Вдруг Аршер придет, будет неловко.

Вжух — и Аннабель стремительно вылетела на улицу прямо через стену палатки. Буквально сбежала от расспросов о кулоне. Не призрак, а сплошные загадки.

Я откинула голову на бортик лохани и блаженно прикрыла глаза. Хорошо! Вот только длилось наслаждение недолго — зашелестел полог палатки. Едва ли это вернулась Аннабель, она перемещается бесшумно.

Открыв глаза, я увидела Аршера. Он стоял неподалеку и без зазрения совести рассматривал меня. Взгляд глаз с полностью красной радужкой без стеснения скользил по моему телу, и я, ойкнув, погрузилась в воду по самую шею. Так, чтобы пена и волосы прикрыли наготу.

— Выйди, — прошептала я, так как голос неожиданно отказал.

— Нет, — качнул Аршер головой и наоборот шагнул ближе к лохани. Уперся руками в ее края и заявил: — Я имею право любоваться своей женой.

— Твой муж здесь, — из стены палатки наполовину высунулась Аннабель.

Вот уж предупредила, так предупредила. Большое спасибо! А то я не заметила Аршера в шаге от себя. Есть такая присказка «лучше поздно, чем никогда». Так вот это совершенно не тот случай.

По моему взгляду Аннабель поняла, что напортачила, и поспешила скрыться. Мы с Аршером снова остались одни, и все мое негодование переключилось обратно на мужа.

Имеет он право любоваться, видите ли. Едва он это заявил, как меня накрыла волна злости. День, скажем прямо, у меня не задался. Сперва жар-птица заявила, что домой мне вернуться не светит. Затем я узнала, что Аршер использовал меня ради прихоти короля. Потом леди Ньюборд добавила порцию гадостей от себя. Ох, не тот момент Аршер выбрал, чтобы качать права, ох не тот.

Он хочет смотреть? Пусть смотрит! Только пускай помнит: я как огонь — можно смотреть, нельзя трогать. Недаром во мне живет Дар жар-птицы.

— Раз уж ты здесь, подай полотенце, — попросила я. — Вода остыла, а здесь довольно прохладно. Ты же не хочешь, чтобы твоя жена простудилась?

— Что ты, как можно, — хмыкнул Аршер, принимая условия игры.

Видимо, настал мой черед устраивать стриптиз. Я буду не я, если исполню его хуже, чем Аршер в свое время.

Это было волнительно. Во рту пересохло, а сердце стучало в ускоренном темпе, порождая нервную дрожь в теле. А тут еще Аршер взял полотенце, но к лохани не подошел. Остановился в отдалении и вытянул руку с полотенцем в мою сторону. Если хочу его взять, придется подняться из воды.

Аршер смотрел с насмешкой. Он был уверен — я этого не сделаю, сдамся и буду молить о снисхождении. Не передать, до чего приятно было стереть усмешку с его лица! Приподнятые уголки его губ опустились вниз, когда я поднялась в лохани и выпрямилась в полный рост.

Взгляд мужа окатил кипятком. Он был намного горячее воды, из которой я только что вынырнула. Аршер желал меня. Женщина чувствует такие вещи. Мы умеем считывать страсть в чуть подрагивающих руках мужчины, в его расширенных зрачках и охрипшем голосе.

Мой стриптиз однозначно вышел более дерзким, чем в свое время у Аршера. Я не раздевалась постепенно, зато на мне действительно не было одежды. Совсем. И в то же время моя нагота была прикрыта длинными волосами. Они, намокнув, облепили тело во всех стратегически важных местах.

И вот я стояла перед Аршером, пока вода стекала по моей коже и волосам. Со стороны я была похожа на Венеру, вышедшую из пены морской, с картины Боттичелли «Рождение Венеры». По крайней мере, муж впечатлился.

Он так и застыл с вытянутой рукой и зажатым в ней полотенцем. Не сводящий с меня глаз, оглушенный и ошеломленный, дышащий тяжело и неровно.

В палатке повисла напряженная тишина. Слышно было только, как капли с моего тела падают в воду — кап… кап… кап…. И еще, если прислушаться, как стучат наши сердца. Мое и Аршера. Нервно и возбужденно — тутум-тутум-тутум. Точно скоростной поезд мчится в тоннель.

А потом Аршер неожиданно разорвал порочный круг тишины, хрипло выдохнув:

— Пятерка.

— Что? — я будто очнулась ото сна и часто заморгала.

— Моя оценка — пять.

— Ты оцениваешь меня по моей же системе? — возмутилась я.

— И заметь, я поставил тебе высший балл, — усмехнулся он нагло.

Окончательно рассвирепев, я потянулась и выхватила из руки Аршера полотенце. Секунда — и я уже обмотала полотенце вокруг туловища. Благо оно большое, скрыло все от груди до колен.

В этом наряде я выбралась из лохани. Вот только далеко не ушла, Аршер перехватил. Встал у меня на пути, заслонив проход. Мы не касались друг друга, между нами оставалась прослойка свободного пространства в сантиметр. Но воздух все равно искрился от напряжения.

— За твое поведение сегодня в лесу мне следует выпороть тебя. Я слишком снисходителен к тебе и многое прощаю. И что я получаю взамен? Ничего! Сколько еще ты будешь изводить меня? — выдохнул Аршер. — Ты все-таки моя жена, и я имею право…

Он осекся. Видимо, понял по выражению моего лица, что я думаю о его правах. Зря он опять к ним вернулся.

— Ты еще скажи, что я обязана, — вспылила в ответ.

— Нет, — качнул он головой, — но ты можешь быть добрее ко мне. Я уже всю правую ладонь натер, думая о тебе!

Любая приличная барышня этого мира должна была покраснеть после такого признания от мужчины, а то и вовсе упасть в обморок. Аршер наверняка ожидал от меня именно этого. Но я не любая и, чего уж там, не совсем приличная.

Вместо обморока я заявила мужу:

— У тебя есть еще левая рука.