– Ты все еще не понимаешь. Конечно, я была испугана.Все испугались, даже мой отец. Молись, чтобы никогда не повстречаться сТораком. Это не какой то ничтожный гролим, вроде Чемдара, и не какой нибудьстарый колдун, вроде Ктачика. Он – бог. Его желания настолько проникновенны,что ни один человек не сможет это осознать. Но вот однажды он встретил отказ, иэтот отказ или непринятие свели его с ума. Его безумие не похоже на безумие ТорЭргаса, который, несмотря ни на что, остается все же человеком. Безумие Торака– это безумие бога, который может воплотить в действительность все своиболезненные фантазии. Только Око способно противостоять ему. Я, наверное, моглабы сопротивляться ему некоторое время, но, если он направит на меня всю силусвоей воли, я в конце концов сделаю все, что он хочет, а то, что он хочет отменя, слишком отвратительно, чтобы даже думать об этом.

– Я не совсем понимаю вас, леди Полгара.

Тетя Гариона мрачно посмотрела на девушку.

– Возможно, ты не знаешь этого, – сказалаона. – Это имеет отношение к тому периоду прошлого, о Котором не любятвспоминать толнедрийские учителя истории. Садись, Се'Недра, и я постараюсь всеобъяснить.

Принцесса села на неотесанную скамью, которая стояла в ихтесной комнате.

У Полгары было необычное настроение: очень спокойное, почтимечтательное. Она обняла Миссию и прижалась щекой к маленькому мальчику.

– Существуют два Предначертания, Се'Недра, –объяснила она, – но наступает время, когда останется только одно из них.Все прошлое, нынешнее или будущее станут частью того Предначертания, котороеодержит верх. У каждого мужчины, каждой женщины, каждого ребенка есть двевозможные судьбы. Для некоторых людей различия между ними не так уж велики, дляменя – очень существенны.

– Я не совсем понимаю.

– Согласно тому Предначертанию, которому мы служим икоторое привело нас сюда, я – Полгара, чародейка, дочь Белгарата и наставницаБелгариона.

– А согласно другому?

– Невеста Торака.

Се'Недра открыла рот от изумления.

– Теперь ты видишь, почему я боюсь, – продолжалаПолгара. – Во мне Торак пробудил ужас еще тогда, когда мой отец объяснилмне все это, а была я в то время не старше, чем ты теперь. Я боюсь даже не засебя. Я знаю, что если дрогну – если Торак победит меня, – тогда потерпитпоражение Предначертание, которому мы служим. Торак одержит победу не тольконадо мной, но и над всем человечеством. Он призвал меня в Во Мимбре, и япочувствовала – лишь на короткий миг – жуткое стремление пойти к нему. Но явоспротивилась этому. За всю свою жизнь мне не доводилось делать ничего болеетрудного. Однако именно мое сопротивление стало причиной дуэли с Брендом, илишь во время этой дуэли сила Ока могла обратиться против Торака. Мой отец всепоставил на силу моей воли. Старый Волк иногда бывает великим игроком.

– Тогда, если… – Се'Недра не смогла продолжать.

– Если Гарион потерпит поражение? – Полгарасказала это с таким спокойствием, что было очевидно: она и раньше много разобдумывала такую возможность. – Тогда Торак придет требовать свою невесту,и нет на земле такой силы, которая сможет ему воспрепятствовать.

– Я бы скорее умерла! – выпалила принцесса.

– Так бы поступила и я, Се'Недра, но, возможно, несмогу это сделать. Воля Торака настолько сильнее моей, что он может лишить меняспособности, даже желания умереть. Если же такое случится, то очень может быть,что я буду безумно счастлива быть его избранницей и любимой. Но в глубине души,я полагаю, какая-то частица моей души закричит от ужаса и будет кричать напротяжении множества веков до самого скончания дней.

Об этом ужасно было даже подумать. Не в силах сдерживаться,принцесса бросилась на колени, обняла Полгару и Миссию и разразилась слезами.

– Ну-ну, не нужно плакать» Се'Недра, – ласковосказала Полгара, поглаживая рукой волосы рыдающей девушки. – Гарион еще недостиг Города Вечной Ночи, а Торак пока дремлет. Времени осталось мало, и ктознает? Мы можем даже победить…

Как только чирекский флот был поднят наверх, темпы работвнутри фортификационных сооружений ускорились. Из лагеря на реке Олдур началиприбывать пехотные части короля Родара, чтобы совершить мучительное восхождениепо узким тропкам на вершину утеса. Вереницы повозок доставляли продовольствие иснаряжение к основанию утеса, откуда огромные вороты и лебедки поднимали всеэто на головокружительную высоту. А мимбратские и олгарские отряды выступали,как обычно, перед рассветом на поиски не разоренных пока городов и жилищ.

Быстрое и жестокое уничтожение плохо укрепленных городов идеревень таллов, огонь, которому олгары и мимбраты предавали поля созревшейпшеницы, заставили наконец медлительных таллов попытаться организоватьсопротивление. Таллы, однако, постоянно терпели в этом неудачи, и проходилицелые часы, а то и дни, когда они с запозданием прибывали лишь для того, чтобыобнаружить дымящиеся развалины, мертвых солдат, перепуганных и лишенных кровагорожан. Налетчики появлялись то тут, то там, а отчаянные попытки талловперехватить или догнать их оказывались совершенно безрезультатными.

Мысль о том, чтобы напасть на форты, не приходила таллам вголову, а если и приходила, то тут же и отвергалась. Склад характера этогонарода явно не годился для того, чтобы атаковать хорошо укрепленныефортификации. Они главным образом предпочитали рыскать вокруг да около, тушитьпожары и плакаться своим мергским и маллорийским союзникам на отсутствие помощис их стороны. Маллорийцы императора Зарата упорно отказывались покидатьлесистые районы вокруг Талл Зелика. Мерги Тор Эргаса, однако, сделали нескольковылазок в южном Мишарак-ас-Талле, отчасти чтобы продемонстрировать энгаракамсвою силу, но скорее всего, как подозревал король Родар, эти маневры имели цельзанять лучшие позиции. Но в непосредственной близости от самих фортов время отвремени появлялись мергские разведчики, и, для того чтобы очистить этуместность от любопытных мергских глаз, каждый день из фортов для прочесыванияхолмов направлялись специальные патрули. Дышащие зноем каменистые долины околофортов от случая к случаю осматривались драснийскими копейщиками и отрядамилегионеров. Члены Олгарского клана, отдыхая, как считалось, от своих дальнихрейдов, забавлялись импровизированной игрой, которую они называли «Охота замергами». Из своих частых поездок они устраивали грандиозный спектакль инастойчиво утверждали, что жертвуют своим свободным временем, чувствуяответственность за безопасность фортов. Но, конечно, своими заявлениями имникого не удавалось одурачить.