«Соломенный гроб… Ну хотя бы он мне не приснился.

Правда, Поль заметил, что колосья помялись бы точно так же, если бы кто-то просто лег в поле отдохнуть».

Потом они наткнулись на колосья, запачканные красками. В том числе красной краской — или это была кровь? Попробуй разбери. Еще они нашли несколько раздавленных тюбиков краски. Только что это доказывало? Что кто-то приходил сюда писать. Это Фанетта и так знала.

Я не сошла с ума.

— Кто еще его видел, твоего художника?

— Не знаю. Винсент вроде видел.

— А кроме Винсента? Кто-нибудь из взрослых?

Фанетта бросила взгляд в сторону мельницы.

— Не знаю… Может, соседи? Ведьма с мельницы? Ей там со своей башни все видно!

— Пошли к ней!

«Возьми меня за руку, Поль! Пожалуйста, возьми меня за руку!»

Конечно, я их видела. Я видела, как они приближаются. Детишки перешли через мост и оглянулись на берег ручья. На то самое место, где полицейские только что нашли засыпанный песком ящик для красок.

Но теперь полицейские ушли. Не осталось никого и ничего — ни желтой заградительной ленты, ни специалиста-очкарика с его инструментами. Лишь течение Эпта, тополя да пшеничное поле. Как будто ничего и не было.

И двое детей, что идут рядышком, ни о чем не подозревая. Невинные души. Если бы они знали, какая опасность им грозит. Бедняжки… Идите сюда, мои хорошие, идите к ведьме! Все, как в сказке про Белоснежку. Не бойтесь, заходите! Ведьма ждет вас! Только будьте осторожны! Нет, я не стану угощать вас отравленными яблочками. Разве что вишнями.

Вопрос вкуса.

Я медленно отошла от окна. На сегодня довольно.

Снаружи меня не видно. Никто не знает, где я и чем занята. Никто не знает, есть ли на мельнице кто живой. Свет я не включала. Мне темнота не мешает, даже наоборот.

Я повернулась к своим «Черным кувшинкам». Мне все больше нравится рассматривать их в сумерках. Вода на картине почти исчезает, все, что в ней отражается, смазывается, и среди мрака горят лишь желтые огни кувшинок, словно звезды далекой вселенной.

— Говорю тебе, там никого нет, — сказала Фанетта.

Девочка внимательно осмотрела двор мельницы. В ручье виднелись трухлявые плицы водяного колеса. На краю каменного колодца лежало ржавое, заросшее мхом ведро. Тень от огромного вишневого дерева закрывала почти весь двор.

— Все равно давай попробуем, — стоял на своем Поль.

Он постучал в тяжелую деревянную дверь и тоже огляделся. Ему показалось, что двор, колодец и каменные стены мельницы словно выставлены кем-то на просушку, да так и забыты.

— Пожалуй, ты права, — сказал Поль. — Как-то тут страшновато…

— Да нет же! — возразила Фанетта. — Если честно, я бы сама с удовольствием поселилась на этой мельнице. Представляешь, как здорово — жить в таком доме, какого больше ни у кого нет?

«Наверное, Поль иногда думает, что я не совсем нормальная». Мальчик обошел мельницу, пытаясь заглянуть в окна первого этажа. Затем поднял глаза к донжону и обернулся к Фанетте, скрючив пальцы и скривив рот.

— Там живет стра-а-а-шная ве-е-е-дьма! — взвыл он. — Она очень не любит худо-о-о-жников! Сейчас она на-а-а-с…

— Прекрати!

Он нарочно храбрится. Я же вижу, как ему страшно!

Вдруг за мельницей послышался собачий лай.

— Бежим отсюда!

Поль схватил Фанетту за руку, но девочка только расхохоталась:

— Дурак! Это же Нептун! Он все время там спит, под вишней.

Она не ошиблась. В следующий миг к ним выскочил Нептун, гавкнул еще раз и подбежал к Фанетте. Она нагнулась его погладить.

— Нептун, ну ведь ты-то знал Джеймса, правда? Ты вчера видел его! Ты сам его нашел! Куда он подевался?

«Нептун, хотя бы ты знаешь, что я не сошла с ума!» Пес сел на задние лапы. Посмотрел на Фанетту. Затем перевел взгляд на пролетавшую мимо бабочку. Затем, словно утомившись глядеть, поднялся и побрел в тень вишневого дерева. Фанетта проследила за ним и вдруг с удивлением обнаружила, что Поль успел вскарабкаться на вишню.

— Поль, ты что, спятил? Зачем ты туда залез?

Поль не отвечал.

— Вишни еще не созрели!

— А я не за вишнями! — крикнул Поль.

В следующий миг он спрыгнул с дерева. В руке он держал две серебристые ленты из фольги.

«Иногда Поль ведет себя, как последний идиот. Неужели он думает, что мне нужны эти фокусы в духе Тарзана? Я ведь и так его люблю…»

— Вот… — Поль тяжело переводил дух. — Они это вешают на ветки, чтобы отпугивать птиц.

Он подпрыгнул на месте, подняв небольшое облачко пыли, шагнул вперед, опустился на одно колено и протянул к Фанетте руки — ни дать ни взять средневековый рыцарь.

— Моя принцесса! Приношу тебе в дар это серебро, которое украсит твои дивные волосы и отпугнет от тебя всех стервятников! Когда ты уедешь далеко-далеко и станешь знаменитой, оно будет тебе защитой!

Фанетта чуть не расплакалась. Все это навалилось на нее слишком неожиданно. И Джеймс исчез, и с матерью она поссорилась — из-за живописи, из-за отца и из-за всего остального, — и конкурс на носу, и «Кувшинки» она никому не успела показать! А тут еще Поль со своими глупыми выходками!

«Поль, ну ты кретин! Ну полный кретин!» Девочка зажала в ладони серебристые ленточки и второй рукой погладила Поля по щеке.

— Вставай, дурачина.

Он не успел встать, потому что она наклонилась к нему и поцеловала его в губы.

Долгим-долгим поцелуем.

Потом она заплакала.

— Кретин. Трижды кретин. Будешь всю жизнь терпеть, что у меня в волосах эти ленты. Я же тебе уже сказала, что мы с тобой поженимся.

Поль поднялся и обнял Фанетту.

— Ладно, пошли. Хватит с ума сходить. Вчера человека убили. А несколько дней назад еще одного. Вот пусть полиция с этими убийствами и разбирается. А здесь оставаться опасно.

— А как же Джеймс? Мы же должны…

— Здесь нечего делать. В доме никто не живет. И вообще, Фанетта, если ты в себе уверена, тебе надо пойти в полицию и все рассказать. Откуда нам знать, может, эти два убийства связаны между собой? Ты понимаешь, о ком я? О том дядьке, которого нашли мертвым на берегу ручья…

— Нет! — выкрикнула Фанетта.

«Нет, нет, нет! Поль, только не ты! Не заставляй меня сомневаться в себе!»

— Фанетта, ну подумай сама, кто тебе поверит? Никто! Джеймс жил как клошар. На него никто не обращал внимания.