– Как бить будем, Лигранд? – Прогрохотал сзади голос Отона.

На следующий день, мы, как и остальные десятки сотни, стояли кучкой на осмотре перед учебным сражением. Напротив, шагах в тридцати, стоял неполный десяток противника. Если раньше вдувать было естественно, то в этот раз… Как минимум трое сильных бойцов – я, Младший и Отон, плюс численное превосходство. Сдавать бой было стыдно.

– Идём ровно строем, не бежим, – начал давать я распоряжения. – Я, Отон и Младший посередине. Слева Анри, Дроит и Расун, остальные справа. Шагов за пять, мы втроём, делаем рывок и отсекаем четверых слева. Шрам, задача твоей пятёрки сдержать правое крыло хотя бы сотню ударов сердца. Вшестером глушим левую четвёрку, ну а дальше помогаем Шраму.

– Раньше проще было, – проворчал Шрам.

– Хе! – Проголосил Отон.

Я оглянулся на него. Он демонстративно разминал плечи, щит на его руке казался игрушечным.

– Ни одного удара! – Расун чуть не прыгал от радости на обратном пути.

Это была не битва, а избиение младенцев. Только Отон, используемый в качестве основного тарана пробивающего строй, уронил своего противника, трое, вместо планируемых четверых, из противостоящего десятка, оказались осаждаемыми в два раза превосходящими силами и были биты сразу. Остальных пятерых победить было делом техники. Мы больше мешались друг другу, о чём я сделал особую отметку в голове. Отон, замахиваясь, разбил локтем нос Старшему.

Радость Расуна была понятна – он каждый раз успевал получить по соплям, даже в битве с десятком складского, ему зарядили в ухо.

– Да как-то быстро, – возразил парню Отон. – Лигранд, ты действительно из-за нас на скамью ложишься?

– Нет, из-за себя.

– Ну и зря. Какая разница кто бить будет. Всё равно желающий найдётся. Деньги же платят. Я бы пошёл.

– В следующий раз тебя порекомендую.

– Тварью будут считать, – прокомментировал желание Отона Шрам.

– Ну, и что? Моей семье от этого будет хлеб горче? А я уж как-нибудь вытерплю чужие мысли.

– Прямо все знатные, за честь держаться, – злобно заступился за друга Лывый. – Лигранда понимаю, у них там свой мир, свои порядки, а остальные? После битвы мертвяков все шарят. Балзон какой взбунтуется, мужиков из деревень как скот режем, баб насильничаем, а тут палки дать… Благородные, корень в зуб…

– Коли так мыслить, так и на своих шептать можно, – Шрам не отступал, – и кашу друга съесть, пока он на страже, а то и меч под ребро засунуть в бою, чтобы значит, башки его в карман сложить. Так и будем потом жить, словно крысы, озираясь за спину. Неправильно это. Вместе надо, а не друг друга не палками бить.

– Это другое. Смешно говоришь. У нас в деревне управляющий балзона, когда налог собирал, так же говорил. Тоже про то, что мы должны вместе содержать балзона и дружину его, ради защиты нашей. Красиво говорил, были, кто и несли последний башок. Потом в рабы его отдали – воровал, оказалось много. Да и кто ж тогда наказывать будет?

– Вот кто потерпел, тот пусть и наказывает. Дали бы той девке палку в руки и пусть вас хлещет. Коли не виноваты, так и словно гладить будет, а коли виновны, так и палку покрепче выберет и двумя руками держать будет.

– А со стражи если ушёл, кто бить будет?

– Со стражи…, – Шрам задумался.

– А со стражи уйдёшь, я бить буду, – помог я Шраму, мне нравились его рассуждения. – Ты мой десяток подвёл, я и бить должен. А лучше всем десятком, – вспомнил я наказание в царской армии. – Выстроиться двумя рядами и провести тебя сквозь строй, а каждый, в меру того, насколько сильной он считает твою вину, палкой по спине тебя.

– Больно? – Ильнас смазывал мне спину мазью алтырей.

– Терпимо. Как там?

– Ударов пять в кровь, остальные синяками.

Во время получения палок, меня, поскольку боли я почти не ощущал – умением пользоваться магией в пределах своего тела я овладел в полной мере, волновал философский вопрос: а кто бы бил меня, в соответствии с теорией Шрама?

Когда поднялся со скамьи, то пошатнулся. Шрам и Ильнас подскочили, чтобы поддержать, но я остановил их жестом. Кроме меня на ноги смог встать только Отон – новый палочник знал своё дело.

Зима в Халайском локотстве отличалась от зимы в балзонстве деда и не в лучшую сторону. Если в балзонстве просто слякотная дождливая погода с температурой, не опускавшейся до нуля, то тут бывали и дикие морозы, градусов так в десять. Холода разумеется. В основном же легкий минус при отсутствии снежного покрова. Только снег выпадал, как через руки таял. Мерзко, ветрено, влажно. Лучше уж постоянные холода.

За зиму я узнал все прелести воинской службы. Скудное питание даже в офицерском котле. Холод, от которого слабо спасал выложенный по моему распоряжению внутри шатра очаг. Не смотря на то, что сам шатёр тепло не пропускал – пропитан специальным составом, тепло улетучивалось вместе с дымом. Разогревать себя всю ночь магией не хватало сил, но это как раз даже хорошо – не надо было сбрасывать силу, а то, последнее время, при этом действе, от меня начали маленькие разряды молний исходить. И слышно и видно.

Бесила невозможность нормально помыться. Теперь я знал, почему в средние века редко мылись – за зиму привыкаешь. Попытка создать баню, была пресечена на корню – в пределах лагеря запрещались не пропитанные магией строения, так как враг мог поджечь их, а алтыри отказались делать столько зелья – для основы зелий нужны были травы, сок которых удерживал бы магию, а трав этих было мало.

В какой-то момент, я довольно плотно сошёлся с алтырями, и как бы невзначай, подучился их непростому ремеслу. Мне, наверно, не составило бы труда изготовить те зелья, что варили они, но им… Это всё равно, что слепому заниматься вышивкой. Многие зелья, если в них перелить магии, просто теряли свои свойства. Так вот эти парни умудрялись без обладания магическим зрением изготовить такие сложные составы…

– Дотон, – я грелся у котла с готовящимся зельем, – а ведь вы тоже как маги, без зелий можете быстрее двигаться?

– Можем.

– А почему воинами не идёте?

– Зачем? – Усмехнулся алтырь. – Мне и здесь хорошо.

– Больше бы платили.

– Поверь, мне и сейчас неплохо платят. Чтобы воином стать, надо разрешение ордена иметь, да и тренироваться много, а суть… Даже империи проще напоить воина зельем, чем держать алтыря – воина. Да и не возьмёт император нас в воины.

– Почему?

– Много вопросов задаёшь.

– А вообще бывают такие? Алтыри – воины?

– У карающих. Передай сон – траву.

Я, сняв с сучка мешочек, передал Дотону порошок из явно наркотического растения, имеющего сильное обезболивающее свойство.

– Там специально готовят, – продолжил он. – А так… Вроде как не запрещено нам воинами быть, только умирают такие быстро. По неестественным причинам. Странность такая есть. Говорят император даже разговор с орденскими на эту тему вёл. А те руками разводят – мол, не виноваты. Поэтому редкий алтырь в себе воина развивает.