Когда ветер дул с моря, редких гуляющих на берегу встречали чудесные ароматы. К счастью, они разносились только по пляжу. Наверх амбре не поднималось.

Но если ветер был, как сейчас, с берега, на каменистом берегу уютной бухточки можно было позагорать, удобно устроившись на большом плоском камне. Конечно, загорать можно было и у бассейна. Но у моря мне нравилось больше. К тому же здесь я могла побыть одна.

Мне слишком о многом нужно было подумать. Но я почему-то всё не решалась. Боль, затаившаяся внутри, только и ждала момента, когда я дам волю эмоциям, начну вспоминать, анализировать…

И я тянула, предпочитала думать, что у меня просто небольшие каникулы. И скоро я вернусь домой, к нему…

Нет. Дальше ступать по этому извилистому пути воспоминаний мне не следовало. Там меня не ожидало ничего, кроме боли и разочарований.

За два дня, что я пряталась у мамы, моя кожа покрылась едва заметным золотистым загаром. И это был мой первый в жизни загар. А всё благодаря маминому волшебному крему, который она выписывала откуда-то из Кореи или из Японии.

Владимир ей ни в чём не отказывал. Баловал, холил и лелеял. Я чуть не плакала, когда он подходил к её ещё едва заметному животу и прижимался губами или ухом, слушая зарождение новой жизни. Может, потому я и уходила на пляж, чтобы не видеть их любовь и нежность, которых у меня нет. И уже не будет.

Мама проявляла тактичность и не навязывалась, даже не расспрашивала особо, позволяя уединяться на берегу и отогревать разбитое сердце под жарким южным солнышком.

Я закрыла глаза и подставила тело его ласковым лучам.

Было так хорошо в этом состоянии невесомости. Никакой боли, никаких слёз. Только я и плещущееся о скалы море.

– Надя! – вдруг донёсся до меня звонкий мамин голос. – Поднимись, пожалуйста.

И тут же что-то заговорил более тихий. Мужской.

Я внутренне напряглась.

Этого не может быть.

ОН не должен здесь быть.

Я приподнялась на камне, приставив ладонь козырьком ко лбу. По узкой тропинке вниз спускалась мужская фигура, при виде которой в животе затянулся тугой узел и стало тяжело дышать.

Мама осталась наверху. Не ожидала от неё такой деликатности. Всё-таки я совсем её не знаю.

Лев подошёл и остановился напротив меня, закрывая солнце. Я села, чтобы лучше его видеть, не задирая голову слишком высоко.

Несколько секунд он молча смотрел на меня, со странным выражением, словно нашёл редкое сокровище. Его глаза звали, манили, уговаривали и обещали. Я моргнула, не позволяя гипнотическому наваждению завладеть мной.

Да, я любила этого мужчину, но не верила ему. Ни на грамм.

Наконец он заговорил.

– Раньше я никогда подобного не произносил и не думал, что такой момент настанет. Поэтому прошу, выслушай меня до конца и не перебивай. Несмотря на то, что тренировался всю дорогу до тебя, я легко могу сбиться.

Лев сделал глубокий вдох, затем выдох. Я уже знала, что для него это является способом собраться с духом и успокоиться.

– Моя жизнь, как ты знаешь, была непростой. В ней преобладали чёрные краски. Пока я не встретил тебя – мой светлый лучик надежды. С тобой я меняюсь, становлюсь лучше. Я раскрываюсь. Перехожу границы, которые сам же для себя и установил когда-то. Благодаря тебе я могу дышать полной грудью, могу ощущать мир вокруг без перчаток. Ты дала мне надежду на счастье. В моей жизни нет и не будет других женщин кроме тебя…

Я попыталась было возразить, что видела, как их нет, но Лев остановил меня жестом.

– Это отголоски моего прошлого. Я клянусь, что в нашем будущем не будет даже напоминания о них.

Он подошёл ближе, оперся ладонями о камень по обе стороны от моих вытянутых ног. Его лицо было очень близко. Глаза сияли тёплым светом. Мне так хотелось поверить ему…

Но что если он так и не преодолеет свои барьеры? Как я смогу быть с человеком, который никогда не обнимет меня, не поцелует…

И в этот момент моих губ коснулось его дыхание. Изумлённая, я порывисто вздохнула. И тут же мой раскрытый в удивлении рот накрыли его тёплые губы.

О господи! Я была столь полна чувствами, что, казалось, сейчас заплачу.

Лев целовал меня нежно и трепетно, вкладывая в этот поцелуй всю свою тоску, всё одиночество и боль. Я обхватила ладонями его затылок, вплела пальцы в короткие волосы, притягивая к себе. Ближе. Навсегда. Он мой. Только мой. Мой Лев. Мой нежный лев.

– Я люблю тебя, – наконец признался он, отрываясь от моих губ, когда нам обоим уже стало тяжело дышать.

– Я тоже люблю тебя, – прошептала ему на ухо, боялась, что голос изменит мне. – Пойдём в дом, я покажу тебе мою комнату.

– Подожди. – остановил он меня и окончательно отстранился.

Я снова напряглась, не понимая, что произошло.

Он выпрямился и достал из кармана брюк чёрную коробочку. Открыл. Вспыхнул на солнце всеми цветами радуги великолепный бриллиант. Какой потрясающий камень!

– Ты согласна? – спросил мой мужчина.

Я только кивнула. Всё-таки сейчас расплачусь.

Лев взял мою руку и надел кольцо на безымянный палец. Затем перевернул ладонь и поцеловал все пальцы. Каждый по отдельности.

Две слезинки всё-таки потекли ручейками по моим щекам.

– Не плачь, – сказал Лев, стирая их поцелуями, – я сделаю всё, чтобы ты больше никогда не плакала. Я правда изменился. Даже сам себя не узнаю. И я сейчас тебе это докажу.

Он снова отстранился и начал раздеваться. На лице у него было какое-то непонятное предвкушающее выражение.

Я опешила и промедлила, поскольку в первые мгновения решила, что он хочет заняться любовью прямо здесь.

Но Лев разделся догола, подмигнул мне и босиком побежал по камням к воде. Причём его готовое к бою орудие, как флюгер при сильном ветре, вихлялось из стороны в сторону. Эта будоражащая воображение картина отвлекла меня ещё на несколько секунд, позволив ему совершить задуманное.

– Лев, нет! – закричала я, вскакивая с камня. – Здесь нельзя купаться!

Но было уже поздно. Он с разбегу нырнул в глубокие воды моря.

– Вот же блин, – прошептала я, стараясь не рассмеяться.

Спустя несколько секунд его голова показалась на поверхности воды.

– Вылезай! – прокричала я ему с берега. – Здесь нельзя купаться!

Он выбрался с непонимающим выражением на лице.

– Чем здесь так пахнет?

И тут я засмеялась, да так, что слёзы, уже не сдерживаемые, потекли по щекам.

– Пойдём, искупаю тебя под душем, решительный ты мой.

60. Лев

Надя