– Обещаю, – проговорил он, крепко обнимая меня, и расслабился. – Клянусь, Джо. Я всегда буду возвращаться к тебе.

Я обняла парня за шею и поцеловала, впуская его язык так глубоко, как только могла. У меня возникло предчувствие, показавшееся таким сильным и реальным, как и то, что испытывал в своих видениях Эван. Я должна была поцеловать его так, чтобы он запомнил этот поцелуй на всю жизнь.

Тяжело дыша, он отстранился.

– Нам нужно уходить. Прямо сейчас.

– Почему? Что случилось?

– Объясню по дороге.

Эван приоткрыл дверь мотеля, держа сумки в руках. Солнце уже взошло. Он высунулся наружу и огляделся по сторонам. Убедившись, что все чисто, поманил меня за собой. Я чувствовала себя вором, крадущимся с мешком награбленного, когда мы пересекали парковку, направляясь к главной улице.

Когда недалеко от мотеля Эван прижал меня к стене здания, где располагалась контора быстрых займов, я тихонько вскрикнула. Обернувшись через плечо, я заметила паркующуюся на стоянке патрульную машину. Мое сердце бешено заколотилось

– Они по нашу душу? – прошептала я.

Эван кивнул и взял меня за руку.

– Пошли.

Он провел меня через автостоянку и пустырь за небольшим торговым центром, но из-за забора из колючей проволоки мы вернулись на главную улицу.

– Где машина?

– Я выбросил ее, – сказал Эван, оглядываясь через плечо. – Буквально. Проехал миль двадцать на юг и скинул в кювет. Затем бегом вернулся сюда. Так нам удастся выиграть немного времени.

– Мне очень жаль. Знаю, ты любил свой пикап. Мне очень нравилась твоя машина.

Эван искоса взглянул на меня, и его улыбка стала теплее.

– Небольшая цена.

Мы сели в автобус и поехали в закусочную, где останавливаются дальнобойщики. Постоянно оглядываясь, купили сэндвичи с тунцом и бутылку воды в дорогу. Затем поспешили на погрузочную площадку, где водители заправлялись и болтали между собой. Эван взял меня за руку и повел к первым рядам – оттуда фуры покидали город.

– Какая нам нужна? – поинтересовалась я.

– Та, что едет на север. В Канзас-Сити.

– Мы направляемся в Канзас-Сити?

– Нет. – Эван присмотрелся к фурам. – Как насчет него?

Он кивнул на парня, забирающегося в фуру с цыплятами. Из-за жары стоял неприятный запах, а перья падали из клеток как снег.

Я поморщилась.

– Проклятье, нет. У меня будут чесаться руки от желания разбить клетки и выпустить цыплят.

– У нас мало времени.

Я остановила взгляд на невысоком дальнобойщике с бородой, в клетчатой рубашке и потрепанной старой кепке. Он заправлялся.

– Вот этот, – решила я и взяла Эвана за руку.

Мы медленно зашагали, изо всех сил стараясь выглядеть спокойными, а не так, будто очень спешим. Подходя ближе, я убедилась, что волосы прикрывают мой шрам.

– Доброе утро, – весело поздоровалась я, когда водитель уже забирался в кабину. – Хорошая фура. – Я указала подбородком в сторону его машины. – Мой кузен Джерри водил такую же.

– Да?

Дальнобойщик оглядел нас с ног до головы, обратив особое внимание на наши сумки.

– Вы, случайно, не на север направляетесь? – спросил Эван.

– Туда.

– А вы не могли бы нас немного подбросить?

Дальнобойщик неохотно потер бороду.

– Куда вам нужно?

– В Канзас-Сити, сэр, – ответил Эван. – У нас там семья.

Он скользнул взглядом по парковке с длинной вереницей фур, и я заметила, как расширились его глаза. Решив не смотреть, я продолжила улыбаться.

– Там живет моя мать, – пропищала я. – Наша машина сломалась в Далласе, и с тех пор мы передвигаемся автостопом.

Дальнобойщик снял кепку, мучительно медленно почесал затылок и снова надел.

– Я еду через Уичито. Полагаю, вы можете немного проехать со мной.

– Благодарю вас, сэр. Огромное спасибо.

Мы направились к пассажирскому сиденью и практически запрыгнули в кабину. Стиснув зубы, Эван смотрел в длинное прямоугольное зеркало заднего вида. Никаких мигалок не было видно, но мне показалась, что среди фур мелькнула патрульная машина. Сердце колотилось в ожидании, пока наш водитель устроится на своем месте, неторопливо проверит датчики и радио и наконец уже выполнит все остальные действия, которые совершают дальнобойщики, прежде чем двинуться в путь.

Кабина этого парня оказалась чистой и незахламленной, если не считать остатков фастфуда. Ни окурков в переполненной пепельнице, ни фотографий обнаженных девушек на приборной панели и крыше, как это было в машине у Джерри. Нам хватило места, чтобы положить сумки у ног. Я села между двумя мужчинами. Эван крепко меня обнял, и я слышала, как бешено бьется его сердце.

– Я Кэл, – представился дальнобойщик, – а как вас зовут?

Он наконец завел двигатель, и тот зарычал и зашипел. Каждое переключение коробки передач продвигало нас вперед. И пусть чертовски медленно, но мы выехали с парковки.

– Джек и Диана, – выпалила я, замерев на мгновение.

– Приятно познакомиться, Джек и Диана. Ха! Прямо как в песне?

Эван кашлянул, и я выдавила из себя легкий смешок.

– Знаю, интересное совпадение. Друзья постоянно смеются над этим.

Кэл слабо улыбнулся, и я решила заткнуться, пока не перестаралась.

– Давненько у меня не было автостопщиков, – произнес водитель.

– Мы вам очень признательны, сэр, – сказал Эван.

Кэл отмахнулся от благодарностей своей мясистой рукой. Он выехал из Талсы, и я почувствовала, как Эван расслабился. Наш водитель оказался тихим парнем. Или, может, не привык к компании. В любом случае, во время поездки он в основном молчал, а мы не настаивали.

Судя по всему, после побега от полиции уровень адреналина у меня в крови упал, оставляя за собой лишь усталость. Или это из-за вчерашней ночи любви. Я прижалась к Эвану. Его левое бедро касалось моего, и даже с полицией на хвосте я едва удерживалась от того, чтобы начать распускать руки.

«Ты ведешь себя нелепо», – подумала я и тут же взяла свои слова обратно. Нет ничего глупого в том, чтобы желать Эвана. Смешно то, что мы так долго ждали.

Прошел час, и тишина стала невыносимой даже для водителя. Мы с ним немного поболтали, тем самым расположив его к себе. Кэл работал дальнобойщиком около шести лет. В основном на молочных фурах, хотя порой перевозил нефть и газ. Я рассказала ему о долгих рейсах Джерри.

– Да, это правда, – сказал Кэл. – У меня жена и дочь в Оклахома-Сити. Вижу их не так часто, как хотелось бы. Девять месяцев в году я в разъездах.