– Я спрошу у парня на ресепшене, где тут есть «РадиоШек» [21] или что-то в этом роде, – пообещал Эван. – Куплю предоплаченный телефон, идет? Чтобы потом можно было его выбросить.

– Одноразовый, – поняла я. – Они дорогие?

– Не думаю. Денег достаточно. Я вспомнил.

Эван вытащил бумажник и высыпал купюры на кровать. Затем подошел к своей сумке и достал оттуда небольшой кожаный портфель, присоединив к ним еще несколько сотен долларов. Пересчитал все и разделил деньги на две кучки.

– Это зачем? – поинтересовалась я.

– Твоя часть.

– Моя?

– Примерно четыреста долларов. Мы ведь замешаны в этом деле вместе, верно? Я не хочу, чтобы тебе приходилось просить. Если ты что-то хочешь, то просто купи это.

– Спасибо, – тихо произнесла я.

Эван придвинулся, чтобы нежно меня поцеловать.

– Будь осторожна. Закрой дверь. Я вернусь через час.

– Хорошо, – согласилась я, – один час. И ни минутой позже.

Он снова поцеловал меня.

– Я всегда буду возвращаться к тебе.

* * *

Когда Эван вернулся, я уже вышла из душа и надела пижамные шорты и майку. Недалеко от «РадиоШек» он нашел семейную закусочную, где готовили барбекю. Поэтому в руках у него оказались пакеты с курицей, салатом, бисквитом и картофельным пюре. Когда мы поели, Эван достал из фирменного пакета магазина электроники одноразовой телефон.

– А что, если я сделаю хуже? – забеспокоилась я. – Вдруг нас поймают или у Дэл будут неприятности?

– Ты ей доверяешь?

– На все сто.

– Тогда звони, только недолго. Просто сообщи, что все в порядке. Так мы будем в безопасности.

Кивнув, я тяжело вздохнула. Эван отправился в душ, давая мне возможность спокойно поговорить. Я набрала номер.

– «Рио», Дэл слушает.

– Дэл, это Джо.

– Джо… – моя лучшая подруга с шипением втянула воздух, и голос, которым она обычно отвечала на рабочие звонки, снизился до шепота, – детка, ты где, черт подери? Копы вынюхивают, спрашивают о тебе. Ты в порядке? Сначала ответь на этот вопрос.

– Все хорошо.

– Слава Иисусу, – обрадовалась она, а затем на вдохе добавила: – Думаю, не стоит тебе рассказывать, о чем спрашивают копы, верно?

– Да. Я точно знаю, о чем. Дэл…

– Тогда не говори больше ни слова, дорогая, – резко прервала она. – Молчи. Меня не прослушивают, но одному богу известно, какие трюки могут использовать детективы.

– Хорошо, я поняла. Ты права. Я не хочу втягивать тебя в неприятности.

– Меня не могут арестовать за разговор. Я ничего не знаю, а ты молчи. Ты позвонила сообщить, что в порядке.

– Да, – вздохнула я с облегчением, – именно поэтому. Я хотела услышать твой голос, Дэл.

– Я тоже, дорогая. Ужасно волновалась. В новостях упоминают некоего парня. Сэлинджер? Пэтти Стивенсон болтает, что он приходил в закусочную, когда сгорел дом Ли. Всем трезвонит, что ты с ним очень мило беседовала. А копы утверждают, что ты и сейчас с ним.

– Да, Эван. Мы вместе.

– Добровольно, девочка, или?.. Я хочу знать правду, потому что новости рисуют очень неприглядную картину.

– Конечно, меня никто не принуждал, – заверила я, присаживаясь на кровать. – Что, черт возьми, говорят журналисты?

– Для начала о том, что он сбежал из тюрьмы.

– Да, это так. Но он вообще не должен был туда попадать.

– Еще о том, что он сумасшедший. Что некоторое время провел в психиатрической лечебнице.

Я покраснела.

– И это правда, но он не… Слушай, Дэл, не верь ничему, что слышишь об Эване, хорошо? Ради меня. Он самый лучший мужчина, которого я когда-либо встречала в своей жизни. Он никогда не обидит меня. Я не прыгала с одного тонущего корабля на другой. Честно.

– Если ты так говоришь, девочка, то аминь. Я тебе верю.

– А что насчет полиции? Они плотно сидят у нас на хвосте.

Дэл еще сильнее понизила голос:

– Все плохо, дорогая. На тебя и твоего мальчика объявили полномасштабную охоту. Копы считают, что Ли погиб не из-за пожара, абсолютно уверены в этом.

– Произошел несчастный случай, – слабым голосом ответила я.

– Остановись прямо сейчас. Я не собираюсь ничего спрашивать о Ли и не хочу, чтобы ты мне что-нибудь рассказывала. Я просто думаю, что вам следует понимать серьезность ситуации. Но тебе скажу так: я знаю, что ты специально никому не причинишь вреда. Некоторые люди любят Ли… они сами создали эту ситуацию. И варятся в ней. Но чем дольше ты будешь бегать от них, дорогая, тем труднее тебе будет им сказать то, что должна.

«Да, это будет невозможно», – подумала я с ужасом и посмотрела на дверь ванной, откуда все еще слышался звук льющейся воды. Если нас поймают, Эвана отправят в тюрьму на всю жизнь.

А если нет? Что произойдет, когда у нас закончатся деньги и мы доберемся до центра, где бы он ни находился? Что будет, когда наше путешествие подойдет к концу и дороги больше не будет?

– Ты помнишь, о чем мы говорили перед моим отъездом? – поинтересовалась я. – О деньгах, которые ты хранила для меня.

– Конечно, милая. И мое предложение остается в силе. Ты говоришь, когда и во сколько, а я позабочусь о том, чтобы мой мальчик пришел к тебе. К вам.

Меня захлестнула волна облегчения и обожания.

– За такие слова у тебя будут неприятности, Дэл, – хрипло сообщила я.

Она фыркнула.

– Небольшая цена за твою безопасность, детка. Стопроцентную защиту.

– Да.

– Тогда давай. Звони, если сможешь, а я буду следить за новостями и молиться.

– Я люблю тебя, Дэл.

На другом конце провода она шмыгнула носом.

– Это означает, что ты обожаешь мою потрясающую задницу. Это не прощание. Надеюсь, нет.

– Не прощание, – заверила я. – До встречи. Мне пора, Дэл.

– Береги себя, дорогая. Люблю тебя.

Отключившись, я задумалась, действительно ли это был наш последний разговор.

Оттого, что мы с подругой обсуждали Эвана, мое лицо вспыхнуло. Даже если мы со всем разберемся, сможем убедить полицию, что смерть Ли – результат самообороны, он никогда не станет пожарным. Это будет невозможно из-за судимости.

Если только Эван не сменит личность.

Если человек Дэл сможет достать нам новые документы, у него появится возможность начать все сначала. Он станет свободным, как и обещал.