Утром на прогулке Оля разглядывала убогие жилища и самих великанов: кто-то сдирал кожу с трупа, кто-то сжигал мусор, кто-то мастерил оружие.

Встречные таращились на женщину Хастада и принюхивались. В селении уже знали, что Оля ждёт ребёнка, но теперь воочию убедились в этом. Сложно было поверить на слово, что нищий мальчишка каким-то образом проник в земной мир или, может быть, продал какую-то ценность и купил себе женщину.

Ещё больше великанов насторожило, что Оля не вела себя, как пленница. Она держала Хастада за руку, не вырывалась и не плакала.

Другие сексуальные рабыни не ходили на праздные прогулки. Их выпускали на улицу только полоскать бельё или ломать хворост на растопку. Некоторых и вовсе держали привязанными за ноги. Бежать им всё равно некуда, но великаний мир полон опасностей, да и поиск сбежавших – лишь трата времени и сил.

Женщина Хастада, напротив, расспрашивала его, как называются хижины и другие предметы на его языке. И хотя человеческий артикуляционный аппарат не способен овладеть великаньей речью, человечка всё равно зачем-то учила язык. Странная. Зачем ей это перед смертью?

Возле одной из хижин Оля увидела лежащую прямо на земле человеческую женщину, привязанную за обе ноги к чему-то, находящемуся внутри жилища.

Пройти дальше показалось Оле преступлением, поэтому она уставилась на Хастада с немым вопросом.

– Это женщина помощника главы. Он бьёт её за то, что она не приносит ему потомство. Он продал все свои ценности, чтобы купить человеческую женщину.

– Надо ей помочь! – упрямо заявила Оля.

– Нельзя вмешиваться. Это может стоить нам жизни, – покачал он головой.

– Это чудовищно! – воскликнула она.

– Да, Хола. Поэтому я не хотел, чтобы ты видела это, – Хастад развернул её в другую сторону. – Идём, я покажу тебе озеро.

И Оле ничего не оставалось, как пойти. Но образ лежащей на земле женщины прочно засел в её мыслях.

Озеро оказалось большой лужей с голыми берегами. Кое-где росли куцые ивовые кустики, а в воде болтались мелкие коричневатые водоросли.

– Я взял с Земли некоторые образцы растений и посадил здесь, – пояснил Хастад.

– И как?

– Прижились только трава и ивняк. Деревья умерли.

– На этой планете мне трудно дышится, – призналась Оля.

– Это да. Воздуха здесь меньше, чем на Земле. Поэтому я и затеял историю с посадкой растений.

– Надо же, сколько я о тебе не знала…

– Иначе я бы тебе наскучил.

– Ты? – усмехнулась Оля. – Вряд ли.

Прогулка затянулась. Хастад решил провести возлюбленную к дому другой дорогой, чтобы Оле на глаза не попались ещё какие-нибудь зверства.

– Как сделать так, чтобы пришельцы больше не воровали людей с Земли? – спросила Оля.

– Только восстановить энергетическое поле планеты и убить всех, кто знает её координаты.

– То есть никак…

– Никак, – кивнул Хастад. – Но самые страшные враги людей – это сами люди. Думаю, вашей планете осталось недолго. А новая колония на Марсе едва ли сможет вместить в себя более десяти тысяч человек. И то – до первого нападения.

– Вот поэтому я и не хотела детей… – сказала Оля.

– Я что-нибудь придумаю для нашей семьи. Обещаю.

***

На следующий день Оля добилась разрешения без сопровождения погулять вокруг хижины.

Ещё через пару дней, чтобы не сойти с ума от скуки, она вышла собирать хворост. Поблизости вся засохшая растительность была вырвана с корнями, поэтому идти пришлось далеко.

Хастад не хотел отпускать свою женщину, но она упрямилась и уверяла, что бесконечное сидение в душной хижине для неё равносильно смерти.

Олиному взгляду открылась бескрайняя степь. Куда ни глянь, всё серое: почва, небо, и даже порывы ветра, несущего пыль. Удивительно, как мир Хастада отличался от её родного мира.

Кое-где под ногами попадались обработанные камни, бывшие когда-то частью зданий.

Поход за хворостом затянулся. Оля разглядывала наполовину зарывшиеся в землю предметы, ковыряла носком ботинка землю.

Встревоженный Хастад нашёл Олю сидящей на земле с панцирем какой-то диковинной рептилии.

– Хола, с тобой всё в порядке? – спросил великан.

– Да. Устроила себе небольшую экскурсию.

– Это панцирь… – он задумался, чтобы провести более точное сравнение с земной фауной. – Земноводного. Зверь был похож на шестиногую черепаху или каракатицу. Они вымерли давно.

– Очень похоже на тарелку, – заметила Оля. – Странно, что я не видела их у вас в хижине.

– Панцири дурно пахнут, когда в них наливают жидкость. Еда быстро портится. Поэтому их не используют в качестве посуды.

Оля понюхала, но никакого неприятного запаха, кроме земляного, не уловила.

– У серых великанов сильное обоняние, – улыбнулся Хастад. – Да и я в состоянии достать нормальную посуду. Ты как? Сильно устала?

– Нет, – активно замотала головой Оля, – пойдём, покажешь мне, где хворост.

На обратной дороге им попался один из жителей поселения и завёл разговор с Хастадом. Оля не понимала слов, интонации ей тоже мало о чём говорили. Ясность внёс сам Хастад, который скомандовал:

– Хола, за спину!

После чего Хастад достал из-за пояса бластер и выстрелил противнику прямо в грудь.

– Что? – воскликнула Оля. – Ты зачем его убил?

– Такие порядки, Хола. Он требовал, чтобы я провёл его в земной мир. Хотел себе крупную человеческую женщину и много еды. Грозился убить тебя и меня.

– А тебе за него не будут мстить?

– Нет. Это чужак. Но, увы, я потратил последний заряд в бластере, – Хастад спрятал оружие, взвалил тушу на плечо, взял Олю за руку, и они вместе переместились ко входу в хижину.

– Зачем ты приволок его сюда? – не поняла Оля.

– Сниму кожу, голову отдам шаману, а тело продам. Я не любитель великаньего мяса, и тебе вряд ли понравится. Лучше иди внутрь.

– Ты будешь заниматься этим прямо здесь? – спросила она, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.

– Да, Хола. Поговорим позже. Иди отдыхай.

И Оле пришлось уйти.

Вышла Ашсаха и начала недовольно шипеть на брата и тыкать пальцем в труп. Хастад терпеливо сносил её выпады, а потом зарычал так, что даже Оля, лёжа с книгой на шкурах, вздрогнула.

После этого всё затихло. Всё-таки Ашсаха побаивалась брата.

Хастад завершил дела к ночи. Голова убитого, как и планировалось, была отдана шаману, ему же досталась свежая, слитая с ещё не остывшего тела, кровь. Шкура была тщательно отмыта от остатков крови, натёрта солью и оставлена сушиться. Тушу Хастад обменял у главы поселения в обмен на налог. В хижину он вернулся уже отмытый от пыли и крови и обнаружил Холу бодрствующей.