Всё лишнее мгновенно испарилось из головы. Оля бросилась к сумке и достала необходимое.

Хастад лёг на спину и закрыл глаза.

Как только игла была готова шить, Оля засомневалась, сумеет ли наложить швы.

– Это будет больно... Я боюсь сделать хуже.

– Я ничего не почувствую, – по-прежнему не открывая глаз, ответил он.

И Оля приступила к делу. Всего дюжина швов. Самое сложное – проткнуть кожу не слишком глубоко и не слишком далеко от края пореза.

Игла упрямилась, выскальзывая из вспотевших и вымазанных в крови пальцев.

Оля продолжала плакать, но усилием воли заставляла себя шить.

За время операции Хастад не шелохнулся. Можно было подумать, что он потерял сознание или спит.

Кровь остановилась. Шов получился более-менее ровный.

– Как ты? – спросила Оля, убирая влажной салфеткой кровь с его лица и шеи.

– Терпимо, – коротко ответил он.

– Ты его убил, да?

– Убил.

– Хастад, прости, это всё из-за меня... – из её груди вырвался очередной всхлип.

– Хола, перестань, тебе вредно нервничать. У шиху такие обычаи, – сказал великан, садясь рядом с возлюбленной.

– Шиху? – переспросила она.

– Так серые великаны называют себя. Так же, как люди зовут себя людьми, человеками.

– Понятно, – ответила Оля, уже счастливая оттого, что Хастад говорит с ней без единого признака обиды. А ведь он только что чуть не умер из-за её глупости.

Оля сделала попытку обвиться руками вокруг его шеи, но он мягко отстранил её от себя.

– Не надо, я весь в крови и пыли.

Мягкий отказ спровоцировал новый приступ истерики. Рыдания начали душить с такой силой, что Оля не могла нормально дышать и в попытке заглотить побольше воздуха по-рыбьи открывала рот.

– Хола, успокойся, всё уже закончилось. Эй? Чего ты боишься?

– Ты меня воз-нена-ви-и-и-и… – протянула она.

– Что за глупости? – удивлённо нахмурился Хастад.

В хижине снова стало тесно: на пороге появились Ашсаха с главой поселения.

Начался напряжённый разговор. Вожак разозлился, что какой-то юнец убил его помощника. Даже не зная великаньего языка, Оля видела, что ситуация накаляется.

Глава напирал на Хастада, а тот стоял с каменным лицом и, когда удавалось, пытался объясниться.

О чём шёл разговор, Оля так и не узнала. Из отдельных понятных ей слов так и не удалось уловить смысл разговора.

Внимание вожака переключилось на Грету, забившуюся в самый дальний угол за охапку хвороста. Хижина снова завибрировала от рычания. Хастад встал в боевую стойку. Вожак фыркнул, что-то прошипел с угрожающе-насмешливой интонацией и исчез.

Оля тут же подскочила к своему великану.

– Хастад, что он тебе сказал?

– Всё в порядке, Хола, – устало ответил великан. – Жди меня здесь, я скоро вернусь.

– Нет! – Оля поднялась на ноги и преградила ему путь. – Ты и с ним собираешься драться? Да пусть он забирает её! – она указала на Грету. – Пожалуйста, не ходи… – последние слова прозвучали сиплым, срывающимся на плач голосом.

– Я не буду с ним драться. Искупаюсь в озере и вернусь, – устало ответил Хастад, затем дал указания Ашсахе и ушёл.

В темноте зашевелилась Грета.

– Что происходит? – спросила она.

– Не знаю, – покачала головой Оля и забралась обратно за ширму.

Грета осмелела и пробралась поближе к своей землячке.

– На каком языке ты с ним разговариваешь?

– На русском, – ответила Оля.

– Э… Он реально шпарит на русском? Это же охренеть какой сложный язык! Получается, ты тоже русская?

– Да. А ты откуда?

– Я из Швеции, но на момент похищения жила в грёбаных Штатах. Если бы не уехала туда работать, жила бы себе счастливо. А теперь вот жду, когда меня сожрут.

– Может, и сожрут… – машинально ответила Оля. Все её мысли сейчас крутились вокруг Хастада.

– Но спасибо тебе. Сегодня хотя бы уродец не будет меня трахать. Надеюсь, он окончательно сдох.

– Окончательно, – эхом отозвалась Оля.

– Чего ревёшь? Твой-то уродец жив. Боишься, что накажет?

Оля покачала головой.

Грета сделала попытку подползти ближе, но её спасительница внезапно выставила руки вперёд, загораживая путь.

– Эй? – возмутилась Грета.

– От тебя воняет, – пояснила Оля. – Тебе бы помыться.

– Это я специально под себя хожу, чтобы уродец меня меньше лапал.

– У меня есть запасная одежда. Я дам тебе, когда помоешься.

– Да не надо. Меня всё равно перепродадут или сожрут. Чистая я им, тварям, не достанусь.

– Ладно. Как хочешь, – не стала спорить Оля. Она снова погрузилась в свои тревожные мысли.

В себя Оля пришла, когда ей в лицо прилетел мелкий камешек. Это Грета пыталась дознаться, где здесь туалет, и если нет, то выйти на улицу в сопровождении Оли во избежание нового похищения. Конечно, беспомощная человечка вряд ли смогла бы защитить, но за компанию было как-то спокойнее.

– Ссать хочу, не могу , – сказала та.

– За той ширмой ведро, – ответила Оля и посмотрела на часы. С момента ухода великана прошло полтора часа. – Хастад не приходил?

– Нет. Сама разве не видишь?

– Странно...

Оля вышла на улицу – посмотреть, не случилась ли очередная драка. Но всё было тихо, да и Ашсаха подозрительно спокойно возилась возле печки.

– Это же великан, зачем о нём беспокоиться? – усмехнулась Грета.

– У нас с тобой разные ситуации, – ответила Оля.

– Не такие уж и разные. Тебя трахал серый уродец и меня трахал серый уродец. Ты здесь и я здесь. Ты скоро умрёшь, и я тоже.

– Меня никто не принуждал к этому.

– От того, что ты дура, ничего не меняется. Меня вот похитили прямо с конференции, где я проводила репортаж. Кстати, если бы я чудом вернулась обратно, то стала бы знаменитой на весь мир и разбогатела. И больше никогда ни с кем не стала бы трахаться. Если только с женщиной.

Всё время, пока Грета говорила, Оля сидела, повернувшись лицом к выходу: во-первых, оттуда шёл поток свежего, не зловонного, воздуха, во-вторых, пора уже было появиться Хастаду.

***

Когда великан вернулся, высохшие было Олины слёзы хлынули обильным потоком. Плакать хотелось и оттого, что Хастад выглядел измотанным до такой степени, что стал похож на сгорбленного старика.