– Он меня не тронет, – уверенно заявила Оля.

Грета недоверчиво и насмешливо посмотрела на свою подругу по несчастью, но от обещанной еды отказываться не стала.

Ростом женщина едва доставала до Олиного плеча. Болезненно худая и грязная настолько, что сложно было определить, какого цвета у неё кожа.

– Уродец сейчас не дома, – сказала Грета, отвязывая от ног верёвки, – он ещё вчера куда-то исчез.

– Надеюсь, успеем до его появления, – поёжилась то ли от страха, то ли от холода Оля.

В хижине на Олю и её землячку буквально набросилась Ашсаха.

Грета машинально закрыла голову руками и спряталась за Олину спину.

Но Оля и не думала бояться. Она по-звериному зарычала на великаншу, оттолкнула её и провела свою спутницу внутрь.

– Почему великан тебя не трогает? – удивлённо спросила Грета.

– Это она. Женщина. Сестра Хастада. Не обращай на неё внимания.

Они устроились с тыльной стороны очага и принялись за трапезу.

– Давно ты здесь? – поинтересовалась Оля.

– Около года, точно не знаю. Сначала считала по месячным, но уродец трахает меня с таким остервенением, что вместо матки у меня порванная тряпка. Уж лучше бы я забеременела и умерла во время родов.

Повисла неловкая пауза, нарушаемая только ворчливым шипением Ашсахи.

– А ты? – спросила Грета.

– Я здесь всего две с половиной недели, – ответила Оля.

– Да? Судя по твоему животу, срок явно больше двух недель.

– Больше. Нам пришлось поселиться здесь.

– Подожди, так тебя не похищали? Ты умудрилась подцепить серого великана на Земле?

– Примерно так, – пожала плечами Оля.

– Ты сумасшедшая! О боже! Ты ведь в курсе, что женщины, которых эти твари оплодотворяют, умирают? Все!

– Да.

– Ну ты и дура, – ещё раз сказала Грета и отправила в рот очередной кусок мяса.

– Я знаю, – согласилась Оля. Но не успела она задуматься о корнях своих роковых ошибок, как на пороге хижины раздалось пробирающее до прожилок рычание.

– О нет, уродец меня нашёл... – прошептала Грета, поднимая глаза на великана.

Не зря несчастная пленница называла его уродцем: в неровности его кожи можно было запросто вставить монеты или мелкие камешки. Фигурой помощник главы поселения скорее походил на голема, чем на человека: искривлённая линия плеч, широкий стан, ноги-столбы. Такой одним ударом кулака сможет превратить человека в кровавую лепёшку.

Путь верзиле преградила отчаянная и перепуганная Ашсаха. Её фигурка казалась почти детской на фоне силуэта помощника главы. Даже по сравнению с Хастадом этот великан был огромен.

Только теперь Оля сообразила, какую глупость совершила, приведя Грету в хижину Ашсахи. А ведь Хастад предупреждал, что за контакт с человеческой пленницей им всем будет грозить смерть.

Одного небрежного маха рукой громиле хватило, чтобы Ашсаха буквально отлетела к дальней стене жилища.

Вдруг на мгновение в хижине стало тесно. Оля, сидя на полу, заметила за спиной помощника главы знакомый край плаща, но не успела окликнуть Хастада, как оба великана исчезли.

Осталась только стонущая в куче хвороста Ашсаха и оцепеневшая от ужаса Грета.

С улицы донёсся шум. Оля бросилась к выходу. За ней, хромая и охая, вышла и Ашсаха.

На площадке собирались драться двое: громила с клинком и Хастад, на голову ниже и безоружный.

Помощник главы стоял лицом к Оле, и по выражению его глаз можно было понять: бой будет смертельный.

– Нет... – обречённо простонала Оля, чувствуя, как предательски дрожат колени.

– Хола, в хижину! Быстро! – скомандовал Хастад.

Стоило Хастаду на долю секунды потерять бдительность, как клинок противника рассёк ему щёку. Удар был направлен в шею, и Хастад избежал смерти в последний момент.

Ашсаха уволокла Олю внутрь, усадила на постель и села так, чтобы упрямая человечка не полезла мешать поединку.

Грета вернулась к трапезе, уверенная, что это последний день её жизни.

Оля, в отличие от землячки, не радовалась перспективе остаться без своего великана.

Её душили рыдания. Пришло запоздалое осознание, что из-за её глупого желания помочь пленнице погибнут они все.

Сестра Хастада, на удивление, сидела тихо, без присущих ей завываний и ворчливого шипения. Временами она с ненавистью поглядывала на Олю, но не более. Великанша прислушивалась к звукам снаружи.

Тем временем шум нарастал. Голосов на улице прибавилось. На бой вышли посмотреть все.

– Хватит реветь. Молись, чтобы они поубивали друг друга. Меньше серых уродцев – меньше проблем, – бросила Оле Грета. – Если твой великан каким-то чудом останется жив, будь уверена: он дождётся, пока ты родишь, а затем сожрёт тебя. И косточки обглодает. Эти звери…

– Заткнись! – взвизгнула Оля и прижала сцепленные руки к груди. Ей хотелось сжаться в комок, уменьшиться или вообще перестать существовать, но крупная дрожь напоминала о том, что тело слишком материально и само по себе исчезнуть не может.

– Хастад, прости... – прошептала себе под нос она, надеясь, что он в последние минуты своей жизни её услышит.

С улицы послышались громкие крики. Нечто подобное можно услышать в конце футбольного матча, когда одни фанаты ликуют, а другие негодуют.

Бой завершился.

Оля закрыла рот обеими ладонями, чтобы не закричать, но сдержать громкий всхлип не сумела. Она чувствовала себя виноватой и не имеющей права на лишние звуки и движения.

Вот сейчас Ашсаха, потерявшая единственного брата, встанет и свернёт Оле шею. Потому что Хастада больше нет. Некому заступиться. И заслуженно. Наверное, такая смерть будет гуманной и быстрой.

Оля подняла голову и посмотрела на великаншу: та почему-то смотрела вовсе не на свою будущую жертву, а в сторону входа.

Ещё несколько долгих тяжёлых секунд – и входная ширма отодвинулась, а на пороге возник Хастад.

Он прошипел что-то Ашсахе, и та незамедлительно покинула хижину.

Олю затрясло ещё сильнее. Она чувствовала себя предательницей. Вполне закономерно, что Хастад выйдет из себя и накажет её. Или, как сказала Грета, дождётся рождения ребёнка и потом обглодает Олины косточки.

И Оля взвыла от страха и вины.

Великан сел рядом и прикоснулся к Олиному плечу, от чего она замерла в ожидании более резких действий.

Может быть, сейчас он её убьёт?

– Хола, мне нужна твоя помощь, – не очень чётко произнёс он. – Найди иглу, нитки и дезинфектор.

Оля только сейчас осмелилась посмотреть в лицо Хастаду и ужаснулась: щека распорота напрочь, кровь тонкой струйкой стекает с лица на грудь и ниже.