Без десяти семь я припарковалась на Новослободскойи ринулась к башне. Маленький дворик был почти пуст, только у стены жалосьнесколько женщин, составляя список на завтра.

На втором этаже возле арки металлоискателясидела в железной клетке женщина в форме. Она поприветствовала меня милым тюремнымобращением:

– Ну?

– 3-84.

Тетка лениво набрала номер и спросила:

– Это кто? Ах, Алексей Борисович, тутженщина пришла.

– Дарья Ивановна, – встряла я.

Но тюремщица уже бросила трубку на рычаг. Япристроилась на подоконнике. Наконец послышались шаги. Высокий худощавый пареньс простоватым лицом поманил меня пальцем.

– Паспорт отдайте.

Я протянула тюремщице документ и получилавзамен железный номерок. Мы пошли вверх по лестнице, миновали еще один пост иоказались в длинном коридоре. «Следственная часть» – гласила вывеска.

Парень отпер один из кабинетов, втолкнул менявнутрь и ушел. Я огляделась. Малюсенькое, метров шесть-семь помещение, почтивсю площадь которого занимает старый, обшарпанный стол. У стены несколькостульев. На одном валяется носок. Окно забрано решеткой.

Вновь послышались шаги, и белобрысый пареньввел Макса.

– У вас сорок минут, – сказал он иисчез.

Полянский сел на стул, я схватила его за рукуи принялась излагать новости. Макс слушал внимательно, только изредкапокашливал.

– Спасибо, передай ИвануВасильевичу, – попросил бывший супруг, – пусть любым путем вытащитменя отсюда. Если надо, признаюсь в убийстве.

– Но, Макс, – завела я.

Полянский поднял руки.

– Не могу больше, пусть действует.Спасибо тебе, Дашка, но настоящего убийцу не найти.

– Послушай, скажи, где миллион долларов?

– Как где? На антресолях, в сейфе. Менясразу арестовали, не успел еще переправить. Да ты не волнуйся, милиция ничегоне нашла, иначе стали бы про баксы спрашивать. А так только по поводу Вероникитрясут.

– И ты не отправлял никуда Яну сденьгами?

– Яну? Нет. Кстати, как она? Не пишет,наверное, решила не связываться с убийцей.

Пришлось рассказать Максу правду про пропавшиеденьги, исчезнувшую Яну и прочие новости. Полянский не сводил с меня изумленныхглаз.

– Что ты делал в салоне «Оракул»?

– Я? – чуть не закричал бывшийсупруг. – Никогда там не был.

– Кто знал, что дома оказалась огромнаясумма денег?

– Никто, только Вероника. Она была вкурсе нашего бизнеса с Круглым.

– Теперь опиши свои часы.

– Зачем?

– Надо.

– Самой обычной классической формы, белыйметалл, цифры выложены мелкими бриллиантами, стрелки украшены сапфирами.Номерной «Лонжин», купил в Париже. Сам себе подарок на день рождения сделал.

– Белый металл! Ты точно помнишь, чточасы не золотые?

– Платина! – коротко бросил Макс.

Тут залязгал засов, вошел белобрысый исообщил:

– Пора.

Макса увели, провожатый повел меня назад,дождался, пока получу паспорт, и тихо сказал, поглядывая на кольцо:

– Передавайте привет Ивану Михайловичу,хозяйка.

Не успела я разинуть рот, как мент исчез.Интересно, сколько в этой тюрьме людей милейшего Ивана Михайловича?

Дома почти все были в сборе. Маня с Бекасомвлезли в компьютер. Зайка вязала на диване очередную кофточку для Ваньки,старухи самозабвенно смотрели новости. Гера отсутствовал.

– Такая милая девушка нашлась, –поделилась Римма Борисовна, – дочь академика, с квартирой и дачей. Герочкавчера ездил к ней домой. Родители за границей работают, Тамарочка сейчас однаживет. Я сыну так и сказала – это твой шанс, милый. Можно, он завтра привезетее в гости?

Да, вот будет сюрприз для отсутствующегопапы-академика – жених из российской глубинки.

Но больше всех из родственников ажиотированКеша. Наконец-то ему в руки попал настоящий клиент, а не какой-то мелкий жулик.Мужик обвинялся в разбойном нападении на инкассатора. От роду грабителю всегодвадцать, но за плечами уже две отсидки. Одна – еще по малолетству, другая – вовзрослой зоне.

«Если скосишь мне с десяти хотя бы до семилет, – сообщил он Аркашке, – наши к тебе, как журавли на юг, косякомпотянутся.

– А не страшно с такими людьми делоиметь? – осторожно осведомилась я».

– Мать, – удивился нашадвокат, – а ты что думала, по тюрьмам сизые голуби сидят? Не спорю,попадаются иногда невиновные или просто дураки, но основную массу сажают подарест за дело. И потом, чья бы корова мычала! Кто меня с Иваном Михайловичемсвел? А Бекас твой! Самый натуральный разбойник, хотя мне он очень нравится.

Я вздохнула. Приходится признать, что Кешкаправ по всем статьям. А Бекас мне тоже по душе, хоть и бандит, но какой-томилый, трогательный, как щенок!

Расчувствовавшись, плюхнулась около Зайки истала рассматривать крохотный, словно кукольный, свитерок.

– Представляешь, что со мнойприключилось! – хихикнула Ольга. – Сто лет мужики на улице неприставали, а сегодня покупаю шерсть в магазине, и подкатывается ослепительныйкрасавец. Все при нем – рост, фигура. Глаза голубые, волосы белокурые, одетпревосходно. Начал заигрывать. Я сразу сообщила, что приобретаю шерсть, чтобысвязать близнецам кофточки. Не подействовало! Наговорил кучу комплиментов иисчез. Нет, все-таки иногда приятно почувствовать, что еще нравишься мужчинам.Ну просто так, для тонуса!

Я вздохнула и пошла в спальню. Очевидно, АнтонМедведев начал действовать. Надо рассказать Ольге обо всем, предупредитьневестку. Но лучше сделать это завтра, вон как обрадовалась, дурочка, чтопривлекла чье-то внимание. Все-таки работа работой, но Кешка должен уделятьжене больше внимания.

Утром спустилась к завтраку в тот момент,когда Нина Андреевна скармливала Банди большую жирную оладушку, густонамазанную вареньем. Рядом облизывались остальные члены собачьей стаи. Увидевменя, свекровь принялась оправдываться:

– Конечно, нехорошо давать малышусдобное, он опять плохо покакал, очень жидко.